Итальянский флот во Второй Мировой войне

Итальянский флот накануне войны

Оппозиция флота развязыванию войны и его первоначальные планы

В начале 1940 года подозрения, что Италия вступит в войну, уже витали в воздухе. Однако Муссолини еще не говорил конкретно начальникам штабов трех видов вооруженных сил, что намерен вмешаться в конфликт. В первые месяцы этого рокового года правительство, чтобы поддержать экспорт, вынудило флот продать Швеции 2 эсминца и 2 миноносца. Этот факт был совершенно естественно понят флотом как признак нежелания правительства вступать в войну, по крайней мере в ближайшем будущем. Но через несколько дней после визита фон Риббентропа к Муссолини в марте 1940 года, за которым немедленно последовал визит Самнера Уэллеса, начало проясняться действительное отношение правительства к войне. До штабов это решение было доведено 6 апреля 1940 года.

В этот день маршал Бадольо - начальник Генерального Штаба - созвал совещание трех начальников штабов видов вооруженных сил и сообщил им о «твердом решении Дуче вмешаться в то время и в том месте, которые он выберет». Бадольо сказал, что война на суше будет вестись в оборонительном ключе, и в наступательном - на море и в воздухе. Два дня спустя, 11 апреля, начальник Штаба ВМФ адмирал Каваньяри письменно высказал свое отношение к этому заявлению. Среди всего прочего он отмечал трудность таких мероприятий ввиду превосходства противника в силах и неблагоприятной стратегической ситуации. Это делало невозможной наступательную морскую войну. Кроме того, британский флот мог быстро восполнит!» любые потери. Каваньяри заявил, что для итальянского флота это невозможно, и вскоре он окажется в критическом положении. Адмирал предупредил, что невозможно будет добиться первоначальной внезапности, и что невозможны операции против вражеского судоходства в Средиземном море, так как оно уже прекращено.

Адмирал Каваньяри также писал: «Так как не существует возможности решения стратегических задач или нанесения поражения вражеским морским силам, вступление в войну по нашей инициативе не оправдано. Мы сможем вести только оборонительные операции». Действительно, история не знает примеров, чтобы страна, развязавшая войну, немедленно переходила к обороне.

Показав невыгодность ситуации, в которой окажется флот из-за неадекватной воздушной поддержки морских операций, адмирал Каваньяри завершил свой меморандум такими пророческими словами: «Какой бы характер не приняло развитие войны на Средиземном море, в конечном счете наши потери на море будут тяжелыми. Когда начнутся мирные переговоры, Италия вполне может обнаружить себя не только без территориальных приобретений, но также без флота и, возможно, без авиации». Эти слова были не только пророческими, они выражали точку зрения итальянского флота. Все предсказания, сделанные адмиралом Каваньяри в его письме, полностью оправдались, за исключением одного. К концу войны Италия осталась без армии и авиации, уничтоженных могущественными противниками, но все еще обладала довольно сильным флотом.

Муссолини, опасаясь, что мир вернется в Европу раньше, чем Италия скажет свое слово, не обратил внимания на эти предостережения. Более того, он просто отмел их, опираясь ни свою уверенность, что военные действия будут очень короткими - не более трех месяцев. Однако итальянский флот готовился к войне на основе оперативных планов, не раз высказывавшихся ранее. Их можно кратко изложить так: держать морские силы сосредоточенными для получения максимальной оборонительной и наступательной мощи; как следствие - не участвовать в защите торгового судоходства за исключением особых редких случаев; оставить идею снабжения Ливии из-за исходной стратегической ситуации. Имея Францию своим врагом, считалось невозможным проводить суда через Средиземное море.

Муссолини не возражал против этих концепций. Он предполагал, что конфликт не затянется, и потому каботажное судоходство можно сократить, а Ливия продержится шесть месяцев на тех запасах, которые там собраны. Оказалось, что все предположения Муссолини неверны. Итальянский флот обнаружил, что вынужден заниматься тем, что делать совершенно не собирался. Ровно через 3 дня после начала войны в Рим из Ливии пришло требование срочно доставить остро необходимое снабжение. И эти требования, которые возрастали с угрожающей скоростью, пришлось выполнять, разумеется, флоту.

16 июня 1940 года подводная лодка «Зоеа» начала погрузку боеприпасов для доставки в Тобрук. Из-за близости базы к линии фронта и ее удаления от других итальянских баз командование не хотело посылать туда транспорты, даже в сопровождении эскорта. Подводная лодка вышла в море 19 июня. Это был первый из бесчисленных походом в Африку.

Эти операции, проводимые под давлением обстоятельств, стали основным занятием итальянского флота, хотя и не самым любимым. Они привели к серьезному распылению сил. 20 июня флотилия эсминцев во главе с «Артильере» вышла из Аугусты в Бенгази, чтобы перевезти противотанковые орудия и артиллеристов. Через 5 дней первый охраняемый конвой вышел из Неаполя в Триполи, перевозя различные грузы и 1727 солдат. В тот же день подводная лодка «Брагадин» вышла в море с грузом материалов для аэропорта Триполи. Эти несколько примеров ясно показывают, насколько было обеспечено «самоснабжение» Ливии. Начальник Генерального Штаба маршал Бадольо, требуя от адмирала Каваньяри отправки в Ливию первых 3 или 4 конвоев, каждый раз твердо заверял, что «это происходит в последний раз».

Уверенность, что война закончится через 3 месяца, вскоре развеялась. Муссолини был введен в заблуждение заявлениями гитлеровской пропаганды о высадке в Англии. В действительности же в конце августа 1940 года итальянскому Верховному Командованию, на основе информации, полученной из Берлина, пришлось отдать приказ готовиться к затяжной войне, которая продлится несколько лет.

К несчастью для итальянского флота, предпосылки, на которых основывалось его оперативное планирование, оказались в корне неверными. Тем не менее, флот упорно сражался долгие 39 месяцев в тяжелейших - а иногда безнадежных - условиях и нанес тяжелые потери могучему противнику. Несмотря на кровопролитные испытания, итальянские моряки, от адмирала до последнего матроса, всегда хранили верность долгу, дух самопожертвования и неизменную отвагу. Их преданность была просто замечательной, так как была следствием не слепого повиновения, а проявлением осознанной воли, что подтверждалось на каждой стадии борьбы.

В начале войны ядро итальянского флота состояло из 2 старых, но модернизированных линкоров и 19 крейсеров. Англичане и французы имели 11 линкоров, 3 авианосца и 23 крейсера, дислоцированных в Средиземном море. И без того огромное превосходство союзников становилось просто подавляющим, если учесть их силы вне Средиземноморского театра, которые могли быть использованы в качестве подкреплений и для восполнения потерь. Грубо говоря, Италия имела военный флот суммарным водоизмещением около 690000 тонн, а противник - в четыре раза больше.

Важно рассмотреть дислокацию флотов воюющих сторон. Англо-французские силы базировались в Тулоне, Гибралтаре, Бизерте и Александрии. В это время на Мальте кораблей не было. Итальянские корабли в основном делились между Неаполем и Таранто, несколько крейсеров базировались на сициллийские порты. Эти силы могли объединяться, используя Мессинский пролив, хотя и подвергались опасности атак, проходя его. В северной части Тирренского моря базировались лишь несколько подводных лодок и соединений торпедных катеров для береговой обороны.

Адриатика была внутренним морем, стратегическое прикрытие которого осуществлялось из Таранто. Тобрук представлял собой выдвинутый аванпост вблизи от вражеских линий, поэтому гам базировались только легкие патрульные корабли. Додеканезские острова и их главная база на Леросе фактически оказались блокированными, так как греческие воды нельзя было считать нейтральными. Здесь могли базироваться только патрульные и диверсионные соединения. База Массауа в Красном море, где находилась группа устаревших эсминцев, подводных лодок и торпедных катеров, была полностью изолирована с самого начала войны и имела ограниченное значение.

Поэтому можно сказать, что дислокация итальянского флота соответствовала географическому фактору. Главные силы находились в центре Средиземного моря, а остальные - в ряде периферийных пунктов. Ситуация в начале войны не предвещала немедленных столкновений, если только оба противостоящих флота не займут явно агрессивных позиций. Итальянский флот этого сделать не мог и, как было показано ранее, даже не намеревался. Однако, как заявлял противник, его флот будет вести наступательную войну, особенно соединение, которым командовал адмирал сэр Эндрю Браун Каннингхэм.

“Единственная успешная операция итальянского Генштаба”,
- прокомментировал свой арест Б. Муссолини.

“Итальянцы гораздо лучше строят корабли, чем умеют на них воевать”.
Старый британский афоризм.

…Подводная лодка "Эванджелиста Торричелли" патрулировала Аденский залив, когда столкнулась с сильным противодействием противника. Из-за полученных повреждений возвращаться пришлось в надводном положении. На входе в Красное море лодка встретила английский шлюп "Шорхем", который срочно вызвал подмогу.

”Торричелли” первой открыла огонь из своего единственного 120-мм орудия, попав вторым снарядом в шлюп, который был вынужден отступить и уйти на ремонт в Аден.

Тем временем к месту завязавшегося боя подошел индийский шлюп, а затем дивизион британских эсминцев. Против единственной пушки лодки оказалось девятнадцать 120-мм и четыре 102-мм орудия плюс множество пулеметов.

Командир лодки Сальваторе Пелози принял бой. Он выпустил все торпеды в эсминцы "Кингстон", "Кандагар" и "Хартум", продолжая при этом маневрировать и вести артиллерийскую дуэль. От торпед англичане увернулись, но один из снарядов попал в "Хартум". Через полчаса после начала сражения лодка получила снаряд в корму, повредивший рулевое устройство и ранивший Пелози.

Спустя еще некоторое время орудие "Эванджелисты Торричелли" было разбито прямым попаданием. Исчерпав все возможности для сопротивления, командир приказал затопить корабль. Оставшиеся в живых были взяты на борт эсминца "Кандагар", причем Пелози был встречен британскими офицерами военным приветствием.

С борта “Кандагара” итальянцы наблюдали, как на "Хартуме" разгорается пожар. Потом сдетонировал боезапас, и эсминец ушел на дно.

“Хартум” (1939 г. постройки, водоизмещение 1690 тонн) считался новейшим кораблем. Случай, когда субмарина топит в артиллерийском бою эсминец, не имеет аналогов в морской . Англичане высоко оценили доблесть итальянских подводников. Командир Пелози был принят старшим морским офицером в Красном море контр-адмиралом Мюрреем.

Помимо потерь, понесенных британскими кораблями, англичане выпустили 700 снарядов и пять сотен пулеметных магазинов, чтобы потопить одну субмарину. "Торричелли" ушла под воду с развевающимся боевым флагом, который можно поднимать только на виду противника. Капитан 3-го ранга Сальваторе Пелози был удостоен высшей военной награды Италии, "Медалиа Д’Ор Ал Валор Милитари" (Золотая медаль за военную доблесть).

Упомянутый “Кандагар” недолго бороздил моря. В декабре 1941 года эсминец подорвался на минах вблизи ливийского побережья. Вместе с ним ушел на дно легкий крейсер “Нептун”. Два других крейсера британского ударного соединения (“Аврора” и “Пенелопа”) также подорвались на минах, но смогли вернуться на базу.

Легкие крейсеры «Дюка д’Аоста» и «Эудженио ди Савойя» выставляют минное заграждение у побережья Ливии. Всего за период боевых действий боевые корабли ВМС Италии выставили на коммуникациях в Средиземном море 54 457 мин

Потомки великого Марко Поло сражались по всему миру. От ледяной синевы Ладожского озера до теплых широт Индийского океана.

Два затонувших линкора (“Вэлиант” и “Куин Элизабэт”) - результат атаки боевых пловцов “Дечима MAS”.

Потопленные крейсеры Его Величества “Йорк”, “Манчестер”, “Нептун”, “Каир”, “Калипсо”, “Бонавенчер”.

Первый пал жертвой диверсии (катер со взрывчаткой). “Нептун” подорвался на минах. “Манчестер” стал самым крупным боевым кораблем, из всех, когда-либо потопленных торпедными катерами. “Каир”, “Калипсо” и “Бонавенчер” были торпедированы итальянскими подлодками.

400 000 брутто-регистровых тонн - таков суммарный “улов” десяти лучших подводников Regia Marina. На первом месте итальянский “Маринеско”, Карло Феция ди Коссато с результатом 16 побед. Другой ас подводной войны Джанфранко Гаццана Приороджа потопил 11 транспортов суммарным водоизмещением 90 тыс. брт.

Итальянцы воевали в Средиземном и Черном морях, у берегов Китая, в Северной и Южной Атлантике.

43 207 выходов в море. 11 миллионов миль боевого пути.

По официальным данным, моряки Regia Marina обеспечили проводку десятков конвоев, доставивших 1,1 млн. военнослужащих и 60 тысяч итальянских и немецких грузовиков и танков в Северную Африку, на Балканы и средиземноморские о-ва. Обратным маршрутом везли драгоценную нефть. Зачастую грузы и личный состав размещались прямо на палубах боевых кораблей.

И, конечно же, золотая страница в истории итальянского флота. Десятая флотилия штурмовых средств. Боевые пловцы “черного князя” Валерио Боргезе - первый в мире военно-морской спецназ, наводивший ужас на противников.

Британская шутка о “не умеющих воевать итальянцах” справедлива лишь с точки зрения самих британцев. Очевидно, что ВМС Италии как в количественном, так и в качественном отношении уступали “морским волкам” Туманного Альбиона. Но это не помешало Италии стать одной из сильнейших морских держав и оставить свой неповторимый отпечаток в истории морских сражений.

Каждый, кто знаком с этой историей, обратит внимание на очевидный парадокс. Основная доля побед ВМС Италии пришлась на малые корабли - субмарины, торпедные катера, человеко-торпеды. В то время как крупные боевые единицы особого успеха не добились.

Парадокс имеет несколько объяснений.

Во-первых, крейсеры и линкоры Италии можно пересчитать по пальцам.

Три новых ЛК типа “Литторио”, четыре модернизированных линкора времен Первой мировой, четыре ТКР типа “Зара”, “Больцано” и пара первенцев-“вашингтонцев” (“Тренто”).

Из которых реально боеспособными были лишь “Зары” и “Литторио” + десяток легких крейсеров, размером с лидер эсминцев.

Впрочем, даже здесь про отсутствующий успех и полную бесполезность говорить не приходится.

Ни один из перечисленных кораблей не стоял у причала. Линкор “Витторио Венето” выполнил за годы войны 56 боевых заданий, пройдя с боями 17 970 миль. И это на ограниченном “пятачке” Средиземноморского ТВД, при наличии постоянной угрозы из под воды и с воздуха. Регулярно попадая под удары противника и полчая повреждения различной степени тяжести (линкор затратил на ремонты 199 дней). При том он еще умудрился дожить до конца войны.

Достаточно проследить боевой путь любого из итальянских кораблей: там в каждой строке соответствует какое-либо эпическое событие или знаменитое сражение.

“Выстрел у Калабрии”, бой с конвоем Эсперо, перестрелка у Спартивенто, бой у Гавдоса и сражение у мыса Матапан, первый и второй бои заливе Сидра... Соль, кровь, морская пена, стрельба, атаки, боевые повреждения!

Назовите еще тех, кому удалось принять участие в стольких перипетиях такого масштаба! Вопрос риторический, ответа не требует.

Противник у итальянцев был “крепким орешком”. Королевский военно-морской флот Великобритании. “Уайт энсайн”. Круче некуда.

На деле силы противников оказались примерно равны! Итальянцы обошлись без Цусимы. Основная часть битв закончились с равным счетом.

Трагедия у мыса Матапан была обусловлена одним-единственным обстоятельством - отсутствием радаров на итальянских кораблях. Невидимые в ночи британские линкоры приблизились и расстреляли в упор три итальянских крейсера.

Вот такая ирония судьбы. На родине Гульемо Маркони радиотехнике уделялось не слишком много внимания.

Еще пример. В 30-е гг. Италия владела мировым рекордом скорости в авиации. Что не мешало итальянским военно-воздушным силам быть самыми отсталыми ВВС среди западноевропейских стран. В годы войны ситуация ничуть не улучшилась. У Италии не было ни достойных ВВС, ни морской авиации.

Так стоит ли удивляться тому, что немецкие “Люфтваффе” добились больших успехов, чем итальянские моряки?

Можно еще вспомнить позор в Таранто, когда тихоходные “этажерки” за одну ночь вывели из строя три линкора. Вина целиком лежит на командовании итальянской военно-морской базы, поленившемся натянуть противоторпедную сеть.

Но ведь итальянцы не были одиноки! Эпизоды преступной халатности имели место на протяжении и всей войны - как на море, так и на суше. У американцев - Перл-Харбор. Даже железный “Кригсмарине” падал своим арийским лицом в грязь (битва за Норвегию).

Бывали совершенно непредсказуемые случаи. Слепая удача. Рекордное попадание “Уорспайта” в “Джулио Чезаре” с дистанции 24 километра. Четыре линкора, семь минут пальбы - одно попадание! "Попадание можно назвать чистой случайностью " (адмирал Каннигхэм).

Ну что же, итальянцам в том бою чуть-чуть не повезло. Так же, как не повезло британскому “Худу” в бою с ЛК “Бисмарк”. Но ведь это не дает оснований считать британцев негодными моряками!

Что касается эпиграфа к данной статье, то можно сомнению его первую часть. Итальянцы умеют воевать, но в какой-то момент разучились строить корабли.

Не самый плохой на бумаге, итальянский “Литторио” стал одним из худших кораблей в своем классе. Второй с конца в рейтинге быстроходных бэттлшипов, перед заведомо уцененным “Кинг Джордж V”. Хотя даже британский линкор со своими недостатками, возможно, обставит итальянца. Радаров нет. Системы управления огнем на уровне Перовой мировой. Переворсированные орудия бьют как попало.

Первый из итальянских “вашингтонцев”, крейсер “Тренто” - ужасный конец или ужас без конца?

Эсминец “Маэстрале” - ставший серией советских эсминцев проекта 7. Наш флот хватил с ними горя. Спроектированные для “тепличных” средиземноморских условий, “семерки” просто разваливались в условиях северных штормов (гибель эсминца “Сокрушительный”). Уже не говоря о самой ущербности концепции “все в обмен на скорость”.

Тяжелый крейсер типа “Зара”. Говорят, лучший из “вашингтонских крейсеров”. Как же так, у итальянцев в кои-то веки получился нормальный корабль?

Отгадка у задачи проста. “Макаронники” совершенно не заботились о дальности плавания своих кораблей, справедливо полагая, что Италия расположена в центре Средиземного моря. Что значит - все базы рядом. В результате дальность плавания итальянских кораблей выбранного класса, по сравнению с кораблями др. стран, была меньше в 3-5 раз! Вот откуда лучшая защищенность и другие полезные качества.

В общем, корабли у итальянцев были ниже среднего. А вот воевать итальянцы на них действительно умели.

Итальянские линкоры типа Андреа Дориа охраняют африканские конвои, доставляющие грузы для немецких и итальянских войск в Северной Африке. На видео либо сам Андреа Дориа, либо его систершип Кайо Дуилио. По времени скорее всего зима начала 1942 года. Collapse Итальянские линкоры типа Андреа Дориа - мощные корабли, построенные еще в период Первой мировой войны, но прошедшие серьезную модернизацию до 1940 года. водоизмещение до 28882 т. Были убраны 12 котлов, а ремонт турбин повысил мощность до 75 тысяч л.с. и скорость до 26 узлов. В 1942 году корабль был вооружен 10 орудиями калибра 320-мм, 12 строенными 135-мм пушками (четыре орудийные башни), а также имел серьезное зенитное вооружение: 10 90-мм, 15 37-мм и 16 20-мм орудий (позднее были добавлены еще 4 37-мм и убраны 2 20-мм орудия). Экипаж составлял 1485 человек (35 офицеров и 1450 матросов). #ИтальянскиеЛинкоры

“Единственная успешная операция итальянского Генштаба”, - прокомментировал свой арест Б. Муссолини. “Итальянцы гораздо лучше строят корабли, чем умеют на них воевать”. Старый британский афоризм. …Подводная лодка "Эванджелиста Торричелли" патрулировала Аденский залив, когда столкнулась с сильным противодействием противника. Из-за полученных повреждений возвращаться пришлось в надводном положении. На входе в Красное море лодка встретила английский шлюп "Шорхем", который срочно вызвал подмогу. ”Торричелли” первой открыла огонь из своего единственного 120-мм орудия, попав вторым снарядом в шлюп, который был вынужден отступить и уйти на ремонт в Аден. Тем временем к месту завязавшегося боя подошел индийский шлюп, а затем дивизион британских эсминцев. Против единственной пушки лодки оказалось девятнадцать 120-мм и четыре 102-мм орудия плюс множество пулеметов. Командир лодки Сальваторе Пелози принял бой. Он выпустил все торпеды в эсминцы "Кингстон", "Кандагар" и "Хартум", продолжая при этом маневрировать и вести артиллерийскую дуэль. От торпед англичане увернулись, но один из снарядов попал в "Хартум". Через полчаса после начала сражения лодка получила снаряд в корму, повредивший рулевое устройство и ранивший Пелози. Спустя еще некоторое время орудие "Эванджелисты Торричелли" было разбито прямым попаданием. Исчерпав все возможности для сопротивления, командир приказал затопить корабль. Оставшиеся в живых были взяты на борт эсминца "Кандагар", причем Пелози был встречен британскими офицерами военным приветствием. С борта “Кандагара” итальянцы наблюдали, как на "Хартуме" разгорается пожар. Потом сдетонировал боезапас, и эсминец ушел на дно. “Хартум” (1939 г. постройки, водоизмещение 1690 тонн) считался новейшим кораблем. Случай, когда субмарина топит в артиллерийском бою эсминец, не имеет аналогов в морской истории. Англичане высоко оценили доблесть итальянских подводников. Командир Пелози был принят старшим морским офицером в Красном море контр-адмиралом Мюрреем. Помимо потерь, понесенных британскими кораблями, англичане выпустили 700 снарядов и пять сотен пулеметных магазинов, чтобы потопить одну субмарину. "Торричелли" ушла под воду с развевающимся боевым флагом, который можно поднимать только на виду противника. Капитан 3-го ранга Сальваторе Пелози был удостоен высшей военной награды Италии, "Медалиа Д’Ор Ал Валор Милитари" (Золотая медаль за военную доблесть). Упомянутый “Кандагар” недолго бороздил моря. В декабре 1941 года эсминец подорвался на минах вблизи ливийского побережья. Вместе с ним ушел на дно легкий крейсер “Нептун”. Два других крейсера британского ударного соединения (“Аврора” и “Пенелопа”) также подорвались на минах, но смогли вернуться на базу.

Легкие крейсеры «Дюка д’Аоста» и «Эудженио ди Савойя» выставляют минное заграждение у побережья Ливии. Всего за период боевых действий боевые корабли ВМС Италии выставили на коммуникациях в Средиземном море 54 457 мин Потомки великого Марко Поло сражались по всему миру. От ледяной синевы Ладожского озера до теплых широт Индийского океана. Два затонувших линкора (“Вэлиант” и “Куин Элизабэт”) - результат атаки боевых пловцов “Дечима MAS”. Потопленные крейсеры Его Величества “Йорк”, “Манчестер”, “Нептун”, “Каир”, “Калипсо”, “Бонавенчер”. Первый пал жертвой диверсии (катер со взрывчаткой). “Нептун” подорвался на минах. “Манчестер” стал самым крупным боевым кораблем, из всех, когда-либо потопленных торпедными катерами. “Каир”, “Калипсо” и “Бонавенчер” были торпедированы итальянскими подлодками. 400 000 брутто-регистровых тонн - таков суммарный “улов” десяти лучших подводников Regia Marina. На первом месте итальянский “Маринеско”, Карло Феция ди Коссато с результатом 16 побед. Другой ас подводной войны Джанфранко Гаццана Приороджа потопил 11 транспортов суммарным водоизмещением 90 тыс. брт. Итальянцы воевали в Средиземном и Черном морях, у берегов Китая, в Северной и Южной Атлантике. 43 207 выходов в море. 11 миллионов миль боевого пути. По официальным данным, моряки Regia Marina обеспечили проводку десятков конвоев, доставивших 1,1 млн. военнослужащих и 60 тысяч итальянских и немецких грузовиков и танков в Северную Африку, на Балканы и средиземноморские о-ва. Обратным маршрутом везли драгоценную нефть. Зачастую грузы и личный состав размещались прямо на палубах боевых кораблей. И, конечно же, золотая страница в истории итальянского флота. Десятая флотилия штурмовых средств. Боевые пловцы “черного князя” Валерио Боргезе - первый в мире военно-морской спецназ, наводивший ужас на противников. Британская шутка о “не умеющих воевать итальянцах” справедлива лишь с точки зрения самих британцев. Очевидно, что ВМС Италии как в количественном, так и в качественном отношении уступали “морским волкам” Туманного Альбиона. Но это не помешало Италии стать одной из сильнейших морских держав и оставить свой неповторимый отпечаток в истории морских сражений. Каждый, кто знаком с этой историей, обратит внимание на очевидный парадокс. Основная доля побед ВМС Италии пришлась на малые корабли - субмарины, торпедные катера, человеко-торпеды. В то время как крупные боевые единицы особого успеха не добились. Парадокс имеет несколько объяснений. Во-первых, крейсеры и линкоры Италии можно пересчитать по пальцам. Три новых ЛК типа “Литторио”, четыре модернизированных линкора времен Первой мировой, четыре ТКР типа “Зара”, “Больцано” и пара первенцев-“вашингтонцев” (“Тренто”). Из которых реально боеспособными были лишь “Зары” и “Литторио” + десяток легких крейсеров, размером с лидер эсминцев. Впрочем, даже здесь про отсутствующий успех и полную бесполезность говорить не приходится. Ни один из перечисленных кораблей не стоял у причала. Линкор “Витторио Венето” выполнил за годы войны 56 боевых заданий, пройдя с боями 17 970 миль. И это на ограниченном “пятачке” Средиземноморского ТВД, при наличии постоянной угрозы из под воды и с воздуха. Регулярно попадая под удары противника и полчая повреждения различной степени тяжести (линкор затратил на ремонты 199 дней). При том он еще умудрился дожить до конца войны.

Достаточно проследить боевой путь любого из итальянских кораблей: там в каждой строке соответствует какое-либо эпическое событие или знаменитое сражение. “Выстрел у Калабрии”, бой с конвоем Эсперо, перестрелка у Спартивенто, бой у Гавдоса и сражение у мыса Матапан, первый и второй бои заливе Сидра... Соль, кровь, морская пена, стрельба, атаки, боевые повреждения! Назовите еще тех, кому удалось принять участие в стольких перипетиях такого масштаба! Вопрос риторический, ответа не требует. Противник у итальянцев был “крепким орешком”. Королевский военно-морской флот Великобритании. “Уайт энсайн”. Круче некуда. На деле силы противников оказались примерно равны! Итальянцы обошлись без Цусимы. Основная часть битв закончились с равным счетом. Трагедия у мыса Матапан была обусловлена одним-единственным обстоятельством - отсутствием радаров на итальянских кораблях. Невидимые в ночи британские линкоры приблизились и расстреляли в упор три итальянских крейсера. Вот такая ирония судьбы. На родине Гульемо Маркони радиотехнике уделялось не слишком много внимания. Еще пример. В 30-е гг. Италия владела мировым рекордом скорости в авиации. Что не мешало итальянским военно-воздушным силам быть самыми отсталыми ВВС среди западноевропейских стран. В годы войны ситуация ничуть не улучшилась. У Италии не было ни достойных ВВС, ни морской авиации. Так стоит ли удивляться тому, что немецкие “Люфтваффе” добились больших успехов, чем итальянские моряки? Можно еще вспомнить позор в Таранто, когда тихоходные “этажерки” за одну ночь вывели из строя три линкора. Вина целиком лежит на командовании итальянской военно-морской базы, поленившемся натянуть противоторпедную сеть. Но ведь итальянцы не были одиноки! Эпизоды преступной халатности имели место на протяжении и всей войны - как на море, так и на суше. У американцев - Перл-Харбор. Даже железный “Кригсмарине” падал своим арийским лицом в грязь (битва за Норвегию). Бывали совершенно непредсказуемые случаи. Слепая удача. Рекордное попадание “Уорспайта” в “Джулио Чезаре” с дистанции 24 километра. Четыре линкора, семь минут пальбы - одно попадание! "Попадание можно назвать чистой случайностью " (адмирал Каннигхэм). Ну что же, итальянцам в том бою чуть-чуть не повезло. Так же, как не повезло британскому “Худу” в бою с ЛК “Бисмарк”. Но ведь это не дает оснований считать британцев негодными моряками! Что касается эпиграфа к данной статье, то можно сомнению его первую часть. Итальянцы умеют воевать, но в какой-то момент разучились строить корабли. Не самый плохой на бумаге, итальянский “Литторио” стал одним из худших кораблей в своем классе. Второй с конца в рейтинге быстроходных бэттлшипов, перед заведомо уцененным “Кинг Джордж V”. Хотя даже британский линкор со своими недостатками, возможно, обставит итальянца. Радаров нет. Системы управления огнем на уровне Перовой мировой. Переворсированные орудия бьют как попало. Первый из итальянских “вашингтонцев”, крейсер “Тренто” - ужасный конец или ужас без конца? Эсминец “Маэстрале” - ставший серией советских эсминцев проекта 7. Наш флот хватил с ними горя. Спроектированные для “тепличных” средиземноморских условий, “семерки” просто разваливались в условиях северных штормов (гибель эсминца “Сокрушительный”). Уже не говоря о самой ущербности концепции “все в обмен на скорость”. Тяжелый крейсер типа “Зара”. Говорят, лучший из “вашингтонских крейсеров”. Как же так, у итальянцев в кои-то веки получился нормальный корабль? Отгадка у задачи проста. “Макаронники” совершенно не заботились о дальности плавания своих кораблей, справедливо полагая, что Италия расположена в центре Средиземного моря. Что значит - все базы рядом. В результате дальность плавания итальянских кораблей выбранного класса, по сравнению с кораблями др. стран, была меньше в 3-5 раз! Вот откуда лучшая защищенность и другие полезные качества. В общем, корабли у итальянцев были ниже среднего. А вот воевать итальянцы на них действительно умели.

Боевые корабли мира

Линкоры "Джулио Чезаре" ("Новороссийск"), "Конте ди Кавур",
"Леонардо да Винчи", "Андреа Дориа" и "Кайо Дуилио".

Участие во Второй мировой войне.

Италия вступила в войну 10 июня 1940 года, и на Средиземном море сразу же начались активные действия противоборствующих флотов. Ведя бои в Северной Африке, итальянцы были вынуждены снабжать свои войска и подвозить подкрепления морем, для чего широко привлекались все силы флота. В этот период они превосходили противника - англичан - почти по всем классам кораблей, кроме авианосцев, отсутствие которых в итальянском флоте компенсировалось наличием большого числа самолетов берегового базирования. Быстроходные линкоры типа “Чезаре” давали Италии известные тактические преимущества, и правильно спланированное эскадренное сражение в это время могло принести ей успех на море, за чем последовала бы победа в Северной Африке.

Однако Муссолини, считавший, что господство на Средиземном море можно с меньшими затратами завоевать с помощью авиации, хотел сохранить флот до конца войны, который, по его мнению, был близок. Это обусловило известную осторожность итальянцев в морских боях с участием крупных кораблей, тогда как их мелкие корабли всегда сражались до конца. Первый же эскадренный бой подтвердил это.

6 июля в стратегическом прикрытии конвоя (пять судов) из Неаполя в Бенгази вышли: “Чезаре” (флаг контр-адмирала И.Кампиони, командир - капитан 1 ранга П.Вароли), “Кавур” (командир - капитан 1 ранга Э.Чиурло), шесть тяжелых и восемь легких крейсеров, а также 32 эсминца. 9 июля эскадра на обратном пути из Бенгази в Таранто встретилась у м. Пунта Стило с английским Средиземноморским флотом, который вышел на перехват в составе линкоров “Уорспайт ”, “Ройял Соверен ”, “Малайя ”, авианосца “Игл”, шести легких крейсеров и пятнадцати эсминцев.

В 13.30 торпедоносцы с “Игла” атаковали итальянские крейсера, но линкоров они не нашли. Спустя полтора часа итальянские тяжелые крейсера правого фланга обнаружили английские корабли и с дистанции 25 км открыли огонь. Англичане ответили. Вскоре на дистанции около 26 км в бой вступили линкоры. В 15.48 Кампиони, пользуясь тем, что у англичан только один “Уорспайт” прошел модернизацию и мог стрелять на такое расстояние, первым приказал открыть огонь. Ответные залпы раздались через пять минут, а уже в 16.00 381-мм снаряд с “Уорспайта” попал в середину корпуса “Чезаре”, на котором под палубой начался пожар. Дым вентиляторами засосало в котельные отделения, и четыре соседних котла (№ 4-7) вышли из строя, вызвав падение скорости с 26 до 18 узлов.

Поврежденному в Таранто “Дуилио” повезло больше. Хотя торпеда, попавшая в линкор около полуночи, сделала в его борту пробоину размером 11х7 м, экипажу удалось отстоять свой корабль, и он остался на плаву. Но исправление повреждений заняло почти год.

3-5 января 1942 года состоялся последний боевой выход “Чезаре” в составе дальнего прикрытия конвоя в Северную Африку (операция М43), после чего его вывели из активного ядра флота. Кроме нехватки топлива, здесь сыграло роль и то, что он имел плохое разделение на отсеки и, как показал опыт “Кавура”, мог погибнуть от одного торпедного попадания. Использовать его при переходе господства в воздухе к союзникам было слишком рискованно, и старый линкор поставили в резерв. Большую часть экипажа списали на другие корабли и в штабы эскортных конвойных групп, которые нуждались в опытном персонале.

В середине года та же участь постигла “Дориа” и “Дуилио”, хотя в начале июня 1943 года в ожидании высадки союзников на Апеннинский полуостров их начали переоснащать для боевой службы. Через два месяца они были готовы, но так и не смогли выйти из базы Таранто в море из-за отсутствия кораблей для эскорта. Их намеревались даже затопить в районе Апулии для предотвращения высадки там союзных десантов.

До конца года “Чезаре” стоял в Таранто, а в январе 1943 года перешел в Полу, где стал использоваться в качестве плавучей казармы. Там его и застала весть о выходе Италии из войны. Всего за 1940-1943 годы “Чезаре” совершил 38 боевых выходов в море, пройдя 16 947 миль за 912 ходовых часов, на которые ему понадобилось 12 697 т нефти.

После заключения перемирия “Чезаре” вернулся в Таранто, а 12 сентября он последним из итальянских линкоров прибыл на Мальту. Несмотря на то, что не все еще повреждения, полученные при авианалетах на Полу, были устранены, корабль под командованием капитана 2 ранга В.Карминати прошел весь путь с неполным экипажем и без эскорта. Поскольку за ним при этом с совершенно определенными намерениями следили немецкие торпедные катера и самолеты, этот переход можно считать единственной героической страницей в истории “Чезаре”. Немецкая авиация с помощью планирующих радиоуправляемых бомб на подходе к Мальте уже потопила новейший итальянский линкор “Рома” , шедший сдаваться одним из первых. Чтобы такая же участь не постигла “Чезаре”, англичане выслали ему навстречу линкор “Уорспайт”. Под конвоем своего старого обидчика “Чезаре” и вошел на мальтийский рейд.

В виде компенсации своих потерь в войне с Италией союзники настаивали на участии ряда итальянских кораблей в дальнейших боевых действиях. Но отсутствие немецкого флота на Средиземном море (у немцев действовали только подводные лодки и катера) и множество организационных проблем, которые бы последовали после включения итальянских кораблей в состав ударных соединений, ограничили это участие только легкими и вспомогательными кораблями, а также транспортами.

Кроме этого, существовала масса причин политического характера, которые в сложной ситуации после перемирия требовали сохранения в целости итальянского флота. Поэтому союзное командование решило оставить итальянские линкоры на Мальте под своим прямым контролем. Позже, в июне 1944 года трем из них, самым старым, включая “Чезаре”, имевшим ограниченную боевую ценность, разрешили вернуться в итальянский порт Аугуста, где союзники стали их использовать в учебных целях. Новые линкоры от греха подальше убрали к Суэцкому каналу и держали их там так же, как держали в 1940-1943 годах французские корабли в Александрии.

После окончания войны большинство итальянских кораблей сосредоточили в Таранто, где, стоя на приколе, они ожидали решения их дальнейшей судьбы странами-победительницами.

“Дуилио” и “Андреа Дориа” прибыли на Мальту 9 сентября 1943 года. С июня следующего года они использовались главным образом в качестве учебных кораблей. 15 сентября и 1 ноября 1956 года соответственно их исключили из списков итальянского флота и в течение двух последующих лет разобрали на металл.

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)

Итальянский флот во Второй Мировой войне

Итальянский флот накануне войны

Подготовка

Во время международного кризиса, который разразился с началом Эфиопской кампании весной 1935 года, итальянский флот впервые со времен Первой Мировой войны был отмобилизован. После завершения операции в Эфиопии многие вспомогательные службы флота были сокращены, но в конце 1936 года флот оставался мобилизованным. Гражданская война в Испании, различные международные кризисы и наконец оккупация Албании – все это вынуждало держать флот в состоянии боевой готовности.

Подобные события, конечно, отрицательно повлияли на подготовку к будущему мировому конфликту. Постоянная готовность кораблей приводила к износу механизмов и усталости экипажа, мешала перспективному планированию. Более того, итальянское правительство уведомило вооруженные силы, что начало войны предполагается не ранее 1942 года. Это было подтверждено во время подписания договора «Оси» между Италией и Германией. Флот составлял свои планы, исходя из этой даты.

10 июня 1940 года, когда военные действия должны были вот-вот начаться, многие составляющие того, что называется «готовностью к войне» еще не были завершены. Например, первоначальными планами предусматривалось построить 4 новых мощных линкора и закончить полную модернизацию 4 старых к 1942 году. Такое ядро флота заставило бы уважать себя любого противника. В июне 1940 года в строю находились только «Кавур» и «Чезаре». «Литторио», «Витторио Венето», «Дуилио» и «Дориа» еще завершали оснащение на верфях. Чтобы закончить достройку линкора «Рома» требовалось еще 2 года, для достройки «Имперо» – по крайней мере 3 (В действительности «Рома» был достроен весной 1943 года, работы на «Имперо» так и не были завершены). Преждевременное начало военных действий застало в постройке 12 легких крейсеров, множество эсминцев, эскортных кораблей, подводных лодок и малых судов. Начало войны задержало их достройку и оснащение.

Кроме этого, добавочные 2 года позволили бы устранить недостатки в техническом оснащении и обучении экипажей. Это особенно касается ночных действий, торпедной стрельбы, радара и асдика. Сильнее всего ударило по боеспособности итальянских кораблей отсутствие радара. Вражеские корабли и самолеты безнаказанно атаковали итальянские корабли ночью, когда те были практически слепы. Поэтому враг выработал новые тактические приемы, к которым итальянский флот оказался совершенно не готов.

Технические принципы действия радара и асдика были известны итальянскому флоту с 1936 года. Но война прервала научные работы над этими системами вооружения. Чтобы довести их до практического применения, требовались дорогостоящие промышленные разработки, особенно для радара. Сомнительно, чтобы итальянский флот и промышленность сумели достичь значительных результатом, даже имея те самые 2 года. Тем не менее, противник потерял бы преимущество неожиданности их использования. К концу войны удалось построить только несколько самолетных радаров, и то, скорее, экспериментальных установок.

В годы войны итальянский флот дорого заплатил за эти и другие мелкие недостатки, которые часто мешали использовать благоприятную ситуацию. Тем не менее, итальянский флот хорошо подготовился к войне и полностью оправдал вложенные в него средства.

Подготовительные меры флота включали в себя накопление всевозможных припасов, и когда началась война, резервы многих видов снабжения позволяли удовлетворить любые требования. Например, кораблестроительные верфи работали без задержек всю войну и даже после перемирия почти исключительно на довоенных запасах. Возрастающие требования Ливийского фронта вынуждали флот переоборудовать некоторые порты – вдобавок не по одному разу – и решать подчас неожиданные задачи, прибегая только к собственным резервам. Иногда флот выполнял просьбы и других видов вооруженных сил.

Поставки топлива были совершенно недостаточными, и мы увидим позднее, какой острой стала эта проблема. В июне 1940 года флот имел только 1800000 тонн нефти, собранных буквально по капле. В то время предполагалось, что ежемесячный расход во время войны составит 200000 тонн. Это означало, что флотских запасов хватит только на 9 месяцев войны. Муссолини однако считал, что этого более чем достаточно для «трехмесячной войны». По его мнению, военные действия не могли затянуться дольше. Исходя из такого предположения, он даже заставил флот передать часть запасов – всего 300000 тонн – ВВС и гражданской промышленности уже после начала войны. Поэтому во время войны флот был вынужден ограничивать передвижения кораблей, чтобы сократить расход нефти. В первом квартале 1943 года его пришлось урезать до смехотворной цифры 24000 тонн в месяц. По сравнению с первоначальной оценкой – 200000 тонн как необходимого минимума, легко понять, какое влияние это имело на проведение операций.

Все эти недостатки уравновешивал великолепный дух офицеров и матросов. В течение всех 39 месяцев ожесточенных боев до подписания Италией перемирия личный состав итальянского флота не раз показывал образцы массового и индивидуального героизма. Следуя своим традициям, флот сопротивлялся насаждению фашистских политических взглядов. Трудно было заставить себя ненавидеть Британию, чей флот всегда считался естественным союзником.

Но, когда жребий был брошен, флот, движимый чувством долга, начал битву, напрягая все свои силы. Ему противостояли могущественные противники, однако он выдержал испытание огнем с честью и отвагой.

Оппозиция флота развязыванию войны и его первоначальные планы

В начале 1940 года подозрения, что Италия вступит в войну, уже витали в воздухе. Однако Муссолини еще не говорил конкретно начальникам штабов трех видов вооруженных сил, что намерен вмешаться в конфликт. В первые месяцы этого рокового года правительство, чтобы поддержать экспорт, вынудило флот продать Швеции 2 эсминца и 2 миноносца. Этот факт был совершенно естественно понят флотом как признак нежелания правительства вступать в войну, по крайней мере в ближайшем будущем. Но через несколько дней после визита фон Риббентропа к Муссолини в марте 1940 года, за которым немедленно последовал визит Самнера Уэллеса, начало проясняться действительное отношение правительства к войне. До штабов это решение было доведено 6 апреля 1940 года.

В этот день маршал Бадольо – начальник Генерального Штаба – созвал совещание трех начальников штабов видов вооруженных сил и сообщил им о «твердом решении Дуче вмешаться в то время и в том месте, которые он выберет». Бадольо сказал, что война на суше будет вестись в оборонительном ключе, и в наступательном – на море и в воздухе. Два дня спустя, 11 апреля, начальник Штаба ВМФ адмирал Каваньяри письменно высказал свое отношение к этому заявлению. Среди всего прочего он отмечал трудность таких мероприятий ввиду превосходства противника в силах и неблагоприятной стратегической ситуации. Это делало невозможной наступательную морскую войну. Кроме того, британский флот мог быстро восполнит!» любые потери. Каваньяри заявил, что для итальянского флота это невозможно, и вскоре он окажется в критическом положении. Адмирал предупредил, что невозможно будет добиться первоначальной внезапности, и что невозможны операции против вражеского судоходства в Средиземном море, так как оно уже прекращено.

Адмирал Каваньяри также писал: «Так как не существует возможности решения стратегических задач или нанесения поражения вражеским морским силам, вступление в войну по нашей инициативе не оправдано. Мы сможем вести только оборонительные операции». Действительно, история не знает примеров, чтобы страна, развязавшая войну, немедленно переходила к обороне.

Показав невыгодность ситуации, в которой окажется флот из-за неадекватной воздушной поддержки морских операций, адмирал Каваньяри завершил свой меморандум такими пророческими словами: «Какой бы характер не приняло развитие войны на Средиземном море, в конечном счете наши потери на море будут тяжелыми. Когда начнутся мирные переговоры, Италия вполне может обнаружить себя не только без территориальных приобретений, но также без флота и, возможно, без авиации». Эти слова были не только пророческими, они выражали точку зрения итальянского флота. Все предсказания, сделанные адмиралом Каваньяри в его письме, полностью оправдались, за исключением одного. К концу войны Италия осталась без армии и авиации, уничтоженных могущественными противниками, но все еще обладала довольно сильным флотом.

Муссолини, опасаясь, что мир вернется в Европу раньше, чем Италия скажет свое слово, не обратил внимания на эти предостережения. Более того, он просто отмел их, опираясь ни свою уверенность, что военные действия будут очень короткими – не более трех месяцев. Однако итальянский флот готовился к войне на основе оперативных планов, не раз высказывавшихся ранее. Их можно кратко изложить так: держать морские силы сосредоточенными для получения максимальной оборонительной и наступательной мощи; как следствие – не участвовать в защите торгового судоходства за исключением особых редких случаев; оставить идею снабжения Ливии из-за исходной стратегической ситуации. Имея Францию своим врагом, считалось невозможным проводить суда через Средиземное море.

Муссолини не возражал против этих концепций. Он предполагал, что конфликт не затянется, и потому каботажное судоходство можно сократить, а Ливия продержится шесть месяцев на тех запасах, которые там собраны. Оказалось, что все предположения Муссолини неверны. Итальянский флот обнаружил, что вынужден заниматься тем, что делать совершенно не собирался. Ровно через 3 дня после начала войны в Рим из Ливии пришло требование срочно доставить остро необходимое снабжение. И эти требования, которые возрастали с угрожающей скоростью, пришлось выполнять, разумеется, флоту.

16 июня 1940 года подводная лодка «Зоеа» начала погрузку боеприпасов для доставки в Тобрук. Из-за близости базы к линии фронта и ее удаления от других итальянских баз командование не хотело посылать туда транспорты, даже в сопровождении эскорта. Подводная лодка вышла в море 19 июня. Это был первый из бесчисленных походом в Африку.

Эти операции, проводимые под давлением обстоятельств, стали основным занятием итальянского флота, хотя и не самым любимым. Они привели к серьезному распылению сил. 20 июня флотилия эсминцев во главе с «Артильере» вышла из Аугусты в Бенгази, чтобы перевезти противотанковые орудия и артиллеристов. Через 5 дней первый охраняемый конвой вышел из Неаполя в Триполи, перевозя различные грузы и 1727 солдат. В тот же день подводная лодка «Брагадин» вышла в море с грузом материалов для аэропорта Триполи. Эти несколько примеров ясно показывают, насколько было обеспечено «самоснабжение» Ливии. Начальник Генерального Штаба маршал Бадольо, требуя от адмирала Каваньяри отправки в Ливию первых 3 или 4 конвоев, каждый раз твердо заверял, что «это происходит в последний раз».

Уверенность, что война закончится через 3 месяца, вскоре развеялась. Муссолини был введен в заблуждение заявлениями гитлеровской пропаганды о высадке в Англии. В действительности же в конце августа 1940 года итальянскому Верховному Командованию, на основе информации, полученной из Берлина, пришлось отдать приказ готовиться к затяжной войне, которая продлится несколько лет.

К несчастью для итальянского флота, предпосылки, на которых основывалось его оперативное планирование, оказались в корне неверными. Тем не менее, флот упорно сражался долгие 39 месяцев в тяжелейших – а иногда безнадежных – условиях и нанес тяжелые потери могучему противнику. Несмотря на кровопролитные испытания, итальянские моряки, от адмирала до последнего матроса, всегда хранили верность долгу, дух самопожертвования и неизменную отвагу. Их преданность была просто замечательной, так как была следствием не слепого повиновения, а проявлением осознанной воли, что подтверждалось на каждой стадии борьбы.

В начале войны ядро итальянского флота состояло из 2 старых, но модернизированных линкоров и 19 крейсеров. Англичане и французы имели 11 линкоров, 3 авианосца и 23 крейсера, дислоцированных в Средиземном море. И без того огромное превосходство союзников становилось просто подавляющим, если учесть их силы вне Средиземноморского театра, которые могли быть использованы в качестве подкреплений и для восполнения потерь. Грубо говоря, Италия имела военный флот суммарным водоизмещением около 690000 тонн, а противник – в четыре раза больше.

Важно рассмотреть дислокацию флотов воюющих сторон. Англо-французские силы базировались в Тулоне, Гибралтаре, Бизерте и Александрии. В это время на Мальте кораблей не было. Итальянские корабли в основном делились между Неаполем и Таранто, несколько крейсеров базировались на сициллийские порты. Эти силы могли объединяться, используя Мессинский пролив, хотя и подвергались опасности атак, проходя его. В северной части Тирренского моря базировались лишь несколько подводных лодок и соединений торпедных катеров для береговой обороны.

Адриатика была внутренним морем, стратегическое прикрытие которого осуществлялось из Таранто. Тобрук представлял собой выдвинутый аванпост вблизи от вражеских линий, поэтому гам базировались только легкие патрульные корабли. Додеканезские острова и их главная база на Леросе фактически оказались блокированными, так как греческие воды нельзя было считать нейтральными. Здесь могли базироваться только патрульные и диверсионные соединения. База Массауа в Красном море, где находилась группа устаревших эсминцев, подводных лодок и торпедных катеров, была полностью изолирована с самого начала войны и имела ограниченное значение.

Поэтому можно сказать, что дислокация итальянского флота соответствовала географическому фактору. Главные силы находились в центре Средиземного моря, а остальные – в ряде периферийных пунктов. Ситуация в начале войны не предвещала немедленных столкновений, если только оба противостоящих флота не займут явно агрессивных позиций. Итальянский флот этого сделать не мог и, как было показано ранее, даже не намеревался. Однако, как заявлял противник, его флот будет вести наступательную войну, особенно соединение, которым командовал адмирал сэр Эндрю Браун Каннингхэм.

Решающий фактор воздушной поддержки

Еще одним серьезным вопросом для итальянского флота стило: насколько он может полагаться на сотрудничество с авиацией? Она должна была решать три задачи: проводить разведку; прикрывать свои корабли; наносить удары по вражеским. Четыре крупнейших флота мира после Первой Мировой войны изучали эту проблему и пришли к заключению, что им совершенно необходимо иметь авианосцы и свои собственные специализированные авиационные части.

Итальянский флот также создал свою авиацию в ходе Первой Мировой войны, и она хорошо поработала тогда. После войны флот занимался решением сложных проблем взаимодействия кораблей и самолетов, которые, как предполагалось, неизбежно возникнут в будущем. Но после создания в 1923 году итальянских ВВС флоту приказали прекратить все работы в области авиации из-за радикального расхождения во мнениях между ним и ВВС. Муссолини и ВВС одолели сторонников создания морской авиации. Для Дуче и его сторонников из ВВС Итальянский полуостров представлялся огромным авианосцем в центре Средиземного моря. Они придерживались мнения, что самолеты ВВС, действуя с береговых баз, превосходно справятся с любыми задачами морской войны. Поэтому каждое предложение флота построить авианосец и создать свои собственные специализированные воздушные подразделения встречалось в штыки. Однако следует отметить, что начальник штаба ВМФ в 1938 году дал Муссолини убедить себя в необязательности постройки авианосцев. Но в 1941 году Муссолини сам осознал свою ошибку и отдал приказ переоборудовать два больших лайнера в авианосцы.

Единственным компромиссом, достигнутым в этом споре, был вопрос авиаразведки. В результате была создана так называемая «авиация ДЛЯ флота». В действительности «компромисс» мало что давал флоту. Он получил оперативный контроль над разведывательными самолетами и ему разрешили посылать своих наблюдателей на них. Несмотря на всю неуклюжесть подобной схемы, ее все-таки можно было принять, если бы удалось достичь взаимопонимания между ВМФ и ВВС. Однако летчики сильно преувеличивали свои возможности, и потому флоту так и не удалось добиться серьезного внимания к проблемам взаимодействия кораблей и самолетов. ВВС основывали свои доктрины на постулате «независимая воздушная война по своим собственным законам». Эти законы флот никогда так и не сумел, понять.

По этим причинам в начале войны, когда итальянская авиация была более многочисленна, чем вражеская, эффективного сотрудничества флота и авиации добиться не удалось. Однако такое сотрудничество было абсолютно обязательно для нормального проведения морских операций. Итальянская авиация сражалась с огромной энергией, совершенно не обращая внимания на действия флота. В результате такое отсутствие координации ограничивало успехи операций на море как флотских, так и авиационных.

У противника же британский флот с самого начала контролировал свои собственные авиационные подразделения. Хотя их было не слишком много, они были хорошо обучены совместным действиям с кораблями, и комбинированные операции проходили при самом тесном взаимодействии участников. При таких условиях, вполне понятно, почему итальянский флот не смог провести множество операций, которые просто напрашивались.

Результат таких ограничений можно видеть и в истории создания и использования самолетов-торпедоносцев. Идея такого самолета во флоте возникла на самой заре авиации – в 1913 году. Первые попытки реализовать ее были предприняты в 1918 году, а к 1922 году удалось добиться некоторых успехов. На новое оружие возлагались большие надежды. Практически с самого своего рождения как независимого вида вооруженных сил ВВС категорически отвергали эту идею. ВВС сумели помешать флоту проводить собственные эксперименты. В 1938 году были получены сведения, что британский флот интенсивно работает над созданием самолета-торпедоносца, и итальянский флот вновь попытался преодолеть сопротивление ВВС. Он хотел возродить подразделения самолетов-торпедоносцев. Напрасно. К началу войны не было даже намека на решение этой проблемы.

Следует упомянуть, что итальянский флот создал авиаторпеду, превосходящую по своим характеристикам английскую. Ее можно было сбрасывать с высоты 100 метров на скорости 300 км/час – по сравнению с 20 метрами и 250 км/час для английской авиаторпеды. Флот создал некоторый запас этих торпед, которые использовались торпедными катерами. Когда ВВС в разгар войны решили-таки принять на вооружение самолеты-торпедоносцы, они столкнулись с проблемой создания оружия для них, уже решенной флотом. Поэтому флот передал ВВС большое количество торпед и персонал для их обслуживания.

В ходе войны ВВС предпринимали титанические усилия для улучшения общей ситуации, в том числе своих взаимоотношений с флотом. Однако создание доктрины комбинированных операций и получение практического опыта для успешного ведения такого рода военных действий требовало многих лет работы. Конечно, в ходе войны, перемалывавшей людей и технику, возможностей наверстать упущенное не осталось. Поэтому в плане воздушной поддержки итальянский флот в течение всей войны серьезно уступал своим противникам.

Супермарина

Перед началом хронологического описания событий войны обязательно следует аппарат высшего оперативного командования флота, который отвечал за проведение операций на морс. Этот штаб известен как Супермарина.

Современное состояние средств связи и военного искусства делают совершенно необходимым сосредоточение в одной структуре, находящейся на берегу в хорошо защищенном штабе, функций сбора и координации информации о морских операциях. Это требование особенно существенно при действиях в такой относительно узкой акватории, как Средиземное море. Только такая командная организация может надлежащим образом координировать диспозицию всех имеющихся военных средств. Поэтому итальянская Супермарина имела штаб в министерстве Военно-морского флота до тех пор, пока Рим не был объявлен открытым городом. Позднее ее штаб перебазировался в огромный подземный центр радиосвязи в Сайта Розе на Виз Кассиа.

В большой и сложной организации подобного рода сами военно-морские группы составляют лишь небольшую часть, хотя на примере итальянцев видно, что это самые важные фигуры на шахматной доске морской войны. Подобная система приводит к тому, что адмирал, ранее командовавший флотом на каждом его шаге, раздваивается. Одна его часть становится стратегом, который изучает и планирует предварительные фазы боя и руководит развертыванием сил из постоянного центрального штаба на берегу. А вторая часть является тактиком, который командует флотом непосредственно в бою.

В случае Супермарины эта система, как всякое творение рук человеческих, имела ряд недостатков. Самым главным, по-видимому, было стремление централизовать управление сильнее, чем это действительно требовалось.

Вторым серьезным недостатком было то, что командиры на берегу, так же, как командиры соединений в море, постоянно чувствовал: за спиной незримое присутствие Супермарины, иногда предпочитая ожидать приказов или даже требовать инструкций, хотя они вполне могли, а подчас просто были должны действовать самостоятельно. Однако, как автор мог сам заметить, Супермарина чаще ошибалась воздерживаясь от вмешательства, чем в случаях, когда она брала руководство на себя. Пытаясь не связывать свободу действий высшего командующего в море во время фазы развертывания сил и самого боя. Супермарина часто не передавала директивы, которые требовалось передать, по се же собственным оценкам, или те, которые были продиктованы более полным видением ситуации. Ретроспективное изучение этих боев показывает, что соответствующая директива могла привести к более успешным результатам.

Другим дефектом итальянских командных структур была иерархическая организация Супермарины. На вершине стоял начальник Штаба ВМФ, он же заместитель военно-морского министра, в силу этого сильна загруженный делами министерства. В результате на практике оперативное руководство Супермариной оказывалось в руках заместителя начальника штаба, который часто был единственным человеком, знакомым со всеми деталями текущего положения, но чья активность и инициатива были ограничены. Его положение усложнялось тем, что только его начальник лично обсуждал все оперативные проблемы с Муссолини, являвшимся верховным главнокомандующим вооруженными силами и с итальянским Верховным Командованием. Как упоминалось выше, начальник Штаба ВМФ не всегда хорошо знал нюансы положения, чтобы убедить Верховное Командование принять точку зрения флота. Положение дел становилось еще более плачевным, поскольку само итальянское Верховное Командование, слабо понимало стратегические и технические проблемы морской войны, которая велась на Средиземном море.

Начальник германского Абвера адмирал Канарис, умный и хорошо информированный наблюдатель, сказал маршалу Роммелю: «Итальянский флот, в основном, высокого качества, что позволит ему противостоять лучшим флотам мира. Однако его Верховному Командованию не хватает решительности. Но, скорее всего, это результат того, что ему приходится действовать под руководством итальянского Верховного Командования, которое контролируется армией».

Работа различных отделов складывалась в функционирование Супермарины в целом. Самым важным из них был так называемый Оперативный Центр. Через него проходили все донесения, он отдавал все специальные и экстраординарные приказы. С помощью картотеки больших настенных карт Оперативный Центр отслеживал местонахождение всех кораблей, своих и вражеских, в море и в портах. Оперативный Центр был той точкой, откуда осуществлялось руководство флотом в целом и всеми итальянскими кораблями, начиная от линкоров и кончая последним буксиром. Этот нервный центр итальянского флота непрерывно функционировал с 1 июня 1940 года, когда начала действовать Супермарина, и до 12 сентября 1943 года, когда начальник Морского Генерального Штаба, прибыв после подписания перемирия в Бриндизи, принял там командование флотом.

В целом Супермарина была высокоэффективной организацией, а ее Оперативный Центр вполне удовлетворительно справлялся со своими обязанностями в ходе всей войны. Остальным отделам Супермарины в общем не хватало воображения, чтобы отыскать то остроумные решение среди тысяч вариантов, которое будет ключом к успеху. Эта слабость не была недостатком отдельных офицеров Супермарины. Скорее, она была следствием их перегруженности канцелярской работой, что не оставляло им времени для выработки и четкой формулировки «оперативных идей». Это было особенно верно для офицеров, занимавших высшие посты.

Работа Супермарины была тесно связана и зависела от функционирования систем связи, чья роль столь велика во всех областях современной войны. Итальянский флот с самого начала уделял максимальное внимание всем видам связи. Ведь первые опыты Маркони по радиосвязи на море были проделаны итальянским флотом. В начале войны флот имел свою собственную разветвленную и высокоэффективную сеть связи, в которую входили телефон, радио и телеграф. Сложная «нервная система» имела свой центр в штабе Супермарины. Кроме нее, существовала своя отдельная секретная телефонная сеть, связывавшая все флотские штабы па полуострове и в Сицилии. Из Супермарины можно было связаться с флагманскими кораблями, когда они находились в Специи, Неаполе или Таранто. Этим способом можно было передавать наиболее секретные и срочные сообщения прямо по телефону из Оперативного Центра без постороннего вмешательства. Когда вспоминаешь миллионы телефонных, радио– и телеграфных сообщений, переданных за годы войны по сетям связи флота, легко оценить эффективность их работы. До 8 сентябри 1943 года один только римский центр зарегистрировал более 3000000 сообщений.

Эта система связи использовала различные шифры, секретность которых была особенно важна. Ее следовало сохранять любой ценой. В целом эта служба действовала очень неплохо, особенно когда представляешь огромный объем проделанных работ и большое количество использованных шифров. Итальянский флот также создал высокоэффективную службу радиоперехвата и дешифровки. Этот отдел работал в условиях строгой секретности, и даже сегодня о нем нельзя рассказывать. Криптографическая служба, возглавляемая маленькой группой талантливых офицеров, проделала огромную и исключительно полезную работу в ходе войны. Например, немедленная расшифровка британских разведывательных донесений имела огромное значение и помогала флоту до некоторой степени компенсировать недостатки собственной разведки, так как позволяла Супермарине использовать работу вражеской разведывательной службы.