ББК 63.3(2)41 Ф91

Фроянов И.Я.

Ф91 Киевская Русь: Главные черты социально-экономи­ческого строя.- СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1999. - 372 с.

ISBN 5-288-02402-2

Киевская Русь

Главные черты социально-экономического строя

ББК 63.3(2)41

© И. Я. Фроянов, 1999

© Издательство С.-Петербургского университета, 1999

Isbn 5-288-02402-2 санкт-петербург

Издательство Санкт-Петербургского Университета 1999

Настоящее исследование, защищенное в декабре 1973 г. на Ученом совете исторического факультета ЛГУ в качестве докторской диссертации, до сих пор полностью не опублико­вано. Вышедшая в 1974 г. книга «Киевская Русь: Очерки соци­ально-экономической истории» является сокращенным вари­антом настоящей работы. К тому же она стала малодоступной для тех, кто интересуется историей Древней Руси.

Публикация полного текста диссертации вместе с запи­сью ее обсуждения на кафедре истории СССР ЛГУ, отзывами ведущего учреждения и оппонентов дает своеобразный исто­риографический срез, позволяя увидеть состояние советской исторической науки по изучению Киевской Руси в начале 70-х годов нашего века. Это важно с точки зрения истории разви­тия самой науки.

Однако есть еще один существенный момент, оправды­вающий предпринятое издание,- общественно-политический. Любой объективный читатель, познакомившись с диссертаци­ей и связанными с ней материалами, убедится в предвзятости утверждений о консерватизме и косности советской историче­ской науки, тиражируемых на протяжении последнего десяти­летия в «демократической печати».

Введение

Социально-экономическая история Киевской Руси - тема далеко не новая: она имеет давнюю историографическую тра­дицию. Еще в дореволюционное время отечественная наука обогатилась ценными изысканиями, относящимися к данной области. Имена же советских исследователей Б.Д.Грекова, Б.А.Рыбакова, М.Н.Тихомирова, Л.В.Черепнина, А.А.Зимина, В.В.Мавродина, Б.А.Романова, И.И.Смирнова, С.В.Юшкова и других составляют целую эпоху в развитии исторической мысли, изучающей Древнюю Русь. Без их достижений наша работа была бы невозможна.

Однако возникает вполне закономерный вопрос, почему после столь длительных и плодотворных разысканий в сфере Древнерусской истории, осуществленных усилиями большого числа ученых, мы снова обращаемся к ней. Это объясняется вполне осязаемыми причинами.

Современная концепция социально-экономического строя Киевской Руси в своих главных чертах, как известно, форми­ровалась на протяжении 30-х и отчасти 40-х годов текущего столетия. В ее создании важная (если не ведущая) роль при­надлежала Б.Д.Грекову и С.В.Юшкову. Книги С.В.Юшкова «Очерки по истории феодализма в Киевской Руси», «Общест­венно-политический строй и право Киевского государства» и в особенности капитальный труд Б.Д.Грекова «Киевская Русь»

являлись высшим успехом тех лет, знаменуя крупный этап в истории советской исторической науки. Именно Б.Д.Грекову и С.В.Юшкову принадлежит заслуга утверждения в науке идеи о феодальной природе Киевской Руси.

Однако впоследствии обнаружилось, что не все выводы и наблюдения, содержащиеся в исследованиях Б.Д.Грекова и С.В.Юшкова, приемлемы. Уже в середине 50-х годов Л.В.Черепнин, рассматривая положение различных категорий зависимого населения в Древней Руси, указал на некоторую статичность в изображении Б.Д.Грековым и С.В.Юшковым судеб древнерусского крестьянства, тогда как все явления со­циально-экономической жизни следует изучать не в статике, а в динамике. Л.В.Черепнин отмечал, что и Б.Д.Греков и С.В.Юшков, анализируя термины, обозначающие различные группы зависимого люда в Древней Руси, «показали не всегда в достаточной мере полно и отчетливо, что эти термины не просто сосуществовали, но их появление и смена в сохранив­шихся источниках, а также изменение содержания отражают отдельные этапы процесса возникновения и развития фео­дальных отношений. Не всегда в трудах указанных исследова­телей полностью выяснено взаимоотношение отдельных раз­рядов крестьянства, раскрываемых источниками, относящи­мися к Древней Руси (IX - XII вв.), с теми категориями кре­стьян, о которых говорят памятники более позднего времени (XIII - XVI вв.). А для понимания истории крестьянства осо­бенно важно изучить эволюцию и преемственность терминов, обозначающих различные категории сельского населения как в Древней Руси IX - XII вв., так и в более позднее время». 1

Б.Д.Грекова интересовала генеральная (и это вполне есте­ственно) линия развития общественных отношений в Киев-

1 Л.В.Черепнин. Из истории формирования класса феодально-зависимого крестьянства на Руси. - «Исторические записки», т.56, 1956, стр.235.

ской Руси. Поэтому он сконцентрировал внимание на тех фак­торах, которые означали наступление нового социального строя - феодализма. Между тем институты старого порядка, восходящие к первобытному периоду, а также рабовладельче­ский уклад не были им достаточно изучены.

Представления Б.Д.Грекова о социальной структуре древ­нерусского общества в значительной мере определялись идеей о кризисе рабовладения в Древней Руси с дальнейшим необра­тимым убыванием рабов в вотчинном хозяйстве. Эта идея на­шла немало сторонников и стала популярной в историогра­фии. 1 Но вот в начале 60-х годов появляются работы И.И.Смирнова, где показан бурный рост холопства на Руси XII в. 2 Затем советская историография пополнилась трудами, в которых тезис об исчезновении рабства на Руси был поставлен под весьма большое сомнение. 3 Историки не только констати­ровали известную прочность рабовладения в Киевской Руси, но и говорили о существенном значении исследования древ­нерусского рабства для решения проблемы генезиса феода­лизма в России. Последнее обстоятельство очень важно, ибо, по словам Ф.Энгельса, «крепостное право раннего средневе­ковья» сохраняло «много черт древнего рабства». 4

Так назревала необходимость еще раз вернуться к обсуж-

1 См.: Е.И.Колычева. Некоторые проблемы рабства и феодализма в трудах В.И.Ленина и советской историографии. - В кн.: Актуальные про­блемы истории России эпохи феодализма. М., 1970, стр. 126.

И.И.Смирнов. К проблеме «холопства» в Пространной Правде. Хо­лоп и феодальная вотчина. - «Исторические записки», т. 68, 1961, СТ Р. 238 - 270; Его же. Очерки социально-экономических отношений Руси Х Н - XIII веков. М.-Л., 1963, стр. 103 - 229.

А.А.Зимин. Холопы Древней Руси. - «История СССР», 1965, № 6; А-П.Пьянков. Холопство на Руси до образования централизованного госу­дарства. - В кн.: Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы 1965 г. М., 1970.

4 К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 19, стр. 339.

дению древнерусской истории. Эта необходимость вызыва­лась еще и тем, что стали очевидными некоторые преувеличе­ния степени закрепощения крестьян русского средневековья, установившиеся в современной науке. Во всяком случае И.И.Смирнов и Ю.Г.Алексеев показали наличие в Московской Руси XIV - XVI вв. массы свободного крестьянства, объеди­нявшегося в общины - черные волости. 1

Все это вместе взятое способствовало оживлению интере­са исследователей к Киевской Руси, сделав актуальным изуче­ние ее социального строя. Ярким свидетельством тому служат появившиеся в последние годы специальные работы Л.В.Черепнина, В.В.Мавродина, С.А.Покровского. 2 Присталь­ное внимание советских историков к Древней Руси побудило нас обратиться к социально-экономической проблематике ее истории. Само собой разумеется, что в условиях развернувше­гося в советской исторической науке обследования социально-

1 И.И.Смирнов. Заметки о феодальной Руси. - «История СССР», 1962, № 2; Ю.Г.Алексеев. Волость в Переяславском уезде XV в. - В кн.: Вопро­сы экономики и классовых отношений в русском государстве XII - XVII вв. М.-Л., I960; Его же. Аграрная и социальная история Северо-Восточной Руси XV- XVI вв. М.-Л., 1966; Его же. Черная волость Костромского уезда XV в. - В кн.: Крестьянство и классовая борьба в феодальной России. Л., 1967; Его же. Крестьянская волость в центре феодальной Руси. - В кн.: Проблемы крестьянского землевладения и внутренней политики России. Л., 1972.

2 Л.В.Черепнин. Общественно-политические отношения в Древней Ру­ си и Русская Правда. - В кн.: А.П.Новосельцев (и др.) Древнерусское госу­ дарство и его международное значение. М, 1965; Его же. Русь. Спорные вопросы истории феодальной земельной собственности в IX - XV вв. - В кн.: А.П.Новосельцев (и др.). Пути развития феодализма. М., 1972; В.В.Мавродин. Образование Древнерусского государства и формирование древнерусской народности. М., 1971; С.А.Покровский. Общественный строй древнерусского государства. - Труды Всесоюзн. юридич. заочн. ин- та,т. XIV. М., 1970. ,

экономической структуры Киевской Руси наша диссертация - лишь одна из попыток, предпринимаемых в указанном на­правлении, а выводы и наблюдения, представленные в ней, - не более, чем один из возможных вариантов решения слож­ной, не поддающейся однозначному толкованию проблемы.

В нашей диссертации нет систематических историографи­ческих обзоров. Причиной здесь служит прежде всего то, что нам приходилось уже выступать с подобными обзорами. 1 Кроме того, в ближайшем будущем предполагается выход в свет отдельной монографии, посвященной советской историо­графии Киевской Руси, которую готовит коллектив ленин­градских ученых во главе с В.В.Мавродиным. Однако обшир­ная литература вопроса, обилие различных точек зрения обу­словили наличие в нашей работе историографических экскур­сов и справок, необходимых для того, чтобы читатель яснее представлял меру самостоятельности тех или иных выводов, содержащихся в ней. Естественно, что в центре внимания ока­зался Б.Д.Греков - признанный глава советской исторической науки. 2

Выступая на пленуме ГАИМК 20 - 22 июня 1933 г. по по­воду доклада М.М.Цвибака о генезисе феодализма на Руси, Б.Д.Греков говорил: «Ключевский и его предшественники то­же знали и тоже усердно изучали источники. Всего интереснее то, что в нашем распоряжении в основном те же старые, много

1 И.Я.Фроянов. Советская историография о формировании классов и классовой борьбе в Древней Руси. - В кн.: Советская историография клас­совой борьбы и революционного движения в России, ч. I. Л., 1967, стр. 18- 2; В.В.Мавродин, И.Я.Фроянов. К пятидесятилетию советской историо­графии Киевской Руси. - «Вестник Ленингр. ун-та», 1967, № 20, стр. 39 -51 В.В.Мавродин, И.Я.Фроянов. Древняя Русь в трудах советских истори­ков между XXIII и XXIV съездами КПСС. - «Вестник Ленингр. ун-та», 1971,№14,стр.61-72.

В.В.Мавродин. Борис Дмитриевич Греков (1882 - 1953). Л., 1962.

раз использованные источники, что были у них. Стало быть, кто-то неправ - либо они, либо мы. Как мы сейчас увидим, все дело в предпосылках, в общих установках, в конечном счете - в методологии. Вопрос сводится к тому, признаем ли Россию страной "самобытной", т.е. такой, которая имеет свою "осо­бенную стать", свой путь развития, или же мы будем видеть в ней один из вариантов нормального закономерного общест- венного развития». 1 В приведенных словах много справедли- вого. Но это отнюдь не значит, что в рамках одной методоло- гии нет места разным взглядам на конкретные исторические факты и даже исторические эпохи. Вот почему при общей y нас с Б.Д.Грековым марксистской методологии наблюдения относительно исторического развития Киевской Руси порой несогласные. В чем корень расхождений?

Помимо перечисленных уже факторов (статичность в изо- бражении отдельных категорий зависимого люда, недооценка роли рабства, преувеличение степени закрепощения русских крестьян), назовем еще и другие, не менее существенные.

Концепция Б.Д.Грекова о социально-экономическом строе Киевской Руси складывалась в обстановке оживленной поле- мики, многочисленных дискуссий, имевших место в 30-е годы. И здесь замечается одна особенность: прения вращались пре- имущественно вокруг проблем феодализма и рабовладения. Что касается древнерусской общины и свободного крестьян- ского хозяйства, то они оставались как бы в тени, в стороне от конструктивных решений. Это было важное упущение, чрева-

тое схематизмом.

Следует учесть и то, что Б.Д.Греков, как отметл Я.С.Лурье, выводил иногда конкретные факты древнерусской

истории из «общего хода развития». 1 Этот прием далеко не всегда оправдан.

На построения Б.Д.Грекова и других историков сильное влияние оказала теория автохтонности славян на территории, занятой восточными славянами в летописные времена, в ре­зультате чего живой исторический процесс подменялся цепью логических постулатов. 2

В настоящей работе мы стремились избежать упомянутых промахов и пристальнее присмотреться к источнику и факту. В ней исследуются наиболее существенные элементы соци­ально-экономической структуры Руси X - XII вв.: семья, об­щина и общинные формы землевладения, крупное землевла­дение и хозяйство, зависимое население. Все разделы ее тесно примыкают друг к другу и как бы дополняют друг друга. Так, итоги первой главы, посвященной анализу социальных явле­ний, связанных с доклассовым обществом, проверяются на ма­териале второй главы, где исследуется крупное землевладение и хозяйство, т.е. явления нового порядка, противостоящие ар­хаической формации и в перспективном плане отрицающие ее. Что касается социальной сущности крупного землевладения, то она раскрывается вследствие изучения характера эксплуа­тации зависимого люда Древней Руси (челяди, холопов, смер­дов, данников, закупов, изгоев, рядовичей и др.), проделанно­го в третьей главе. Именно поэтому наблюдения, полученные в каждой главе диссертации и сведенные к общему знаменате­лю, позволяют, как нам думается, воссоздать картину соци­ально-экономического строя Киевской Руси в целом.

1 Основные проблемы генезиса и развития феодального общества.

«Изв. ГАИМК», вып. 103, 1934, стр. 259.

Я.С.Лурье. Критика источника и вероятность известия. - В кн.: Культура Древней Руси. М., 1966, стр. 123.

На этот недостаток недавно указал В.В.Мавродин. - В.В.Мавродин. племенных княжениях восточных славян. - В кн.: Исследования по со-циально-политической истории России. Л., 1971, стр. 45.

Биография. Родился Игорь Яковлевич Фроянов в городе Армавире Краснодарского края в казацкой семье командира Красной Армии Якова Петровича Фроянова и его жены Лидии Игнатьевны. В 1937 г. отец был арестован и осужден по печально известной 58-й статье УК РСФСР (контрреволюционный заговор) на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Лидия Игнатьевна вместе с двумя сыновьями (Игорем и его старшим братом Владимиром) оказалась в буквальном смысле на улице, без работы и средств к существованию. В результате она перебралась из Армавира к себе на родину в Ставрополь. Отец после смерти Сталина был освобожден и реабилитирован, но в семью уже не вернулся, умер в 1970 г. в Москве. Детей Лидия Игнатьевна поднимала сама.

Детство и юношеские годы будущего историка прошли в Ставрополе. Окончив среднюю школу и отслужив в армии вернулся в Ставрополь, где и поступил в 1958 г. на историко-филологический факультет местного педагогического института. Его конкретные научные интересы – категории зависимого населения Древней Руси – определились после прочтения «Киевской Руси» академика Б. Д. Грекова. В результате в 1962 г. появилась первая научная работа И. Я. Фроянова – реферат «Челядь и холопы» объемом в 100 печатных страниц.

После окончания пединститута историк решил поступить в аспирантуру. Его научным руководителем стал профессор В. В. Мавродин - заведующий кафедрой истории СССР Ленинградского государственного университета, признанный в то время специалист по истории Киевской Руси.

В 1966 г. И. Я. Фроянов успешно защитил кандидатскую диссертацию на тему «Зависимое население на Руси IX-XII вв.».

На факультете И. Я. Фроянову были поручены семинарские занятия и лекционные курсы о исторической географии на вечернем и заочном отделениях. В июне 1971 года он был избран на должность доцента кафедры. Однако главной заботой ученого в это время была подготовка своей докторской диссертации, посвященной социально-экономическому строю Киевской Руси в целом. Процедура защиты состоялась 27 декабря 1973 года. Аудитория была переполнена студентами и преподавателями, пришедшими «поболеть» за диссертанта. В качестве официальных оппонентов выступили академик Л.В. Черепнин, доктора исторических наук Н.Е. Носов, А.А. Зимин и привлеченный в качестве дополнительного оппонента в виду отсутствия на защите по болезни А.А. Зимина доктор исторических наук И.П. Щаскольский. Диссертация была защищена по рукописи, урезанный ее вариант вышел в свет в 1974 г., полный – только в 1999.

В 1979 г. – профессор, с 1982 по 2001 гг. – декан истфака, с 1983 по 2002 гг. - зав. кафедры русской истории СпбГУ.

Основные труды:

«Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории»(1974),

«Киевская Русь. Очерки социально-политической истории» (1980),

«Города-_государства Древней Руси» (в соавт. с А.Ю. Дворниченко) (1988),

«Христианство.Античность. Византия. Древняя Русь. (в соавт. с Г.Л. Курбатовым, Э.Д. Фролов И. Я.)

«Киевская Русь.Очерки отечественной историографии»(1990),

« Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX –XIII столетия» (1992),

«Октябрь семнадцатого (Глядя из настоящего)» (1997),

«Погружение в бездну. (Россия на исходе XX в.)» (1999)

«Начало христианства на Руси»(2003) и др.

Исследование Древней и средневековой Руси. Марксистская концепция русской истории окончательно сложилась в 1930-е гг. Важнейшую роль в этом сыграли дискуссии1928-30 гг. об общественно-экономических формациях, в ходе которых утвердилась пятичленная схема прогрессивного развития человечества. Сильная сторона марксистской формационной теории – рассмотрение общества как единого социального организма, включающего в себя все общественные явления в их органическом единстве и взаимодействии на основе способа производства.

Особое значение в марксистской историографии придавалось проблеме перехода от первобытнообщинной, неантагонистической формации к антагонистическим, классовым обществам. Б.Д.Греков выдвинул положение о том, что славяне, германцы и ряд других народов миновали в своем развитии рабовладельческую формацию, перейдя непосредственно от первобытнообщинного строя к феодальному. Новые феодальные порядки зарождались уже в недрах родо-племенного общества, вследствие развития производительных сил, появления устойчивого прибавочного продукта, частной собственности и классов. Поскольку в аграрном обществе основным средством производства является земля, то формирование двух основных классов феодального общества, феодалов и феодально-зависимого крестьянства, шло по линии ликвидации свободного крестьянского землевладения и концентрации земли в руках формирующегося экономически господствующего класса. Следствием разделения общества на классы и обострения противоречий между ними стало создание господствующим классом государства – инструмента обеспечения своих собственных интересов и подчинения народных масс. Подобно другим раннесредневековым государствам, Древнерусское государство оказалось недолговечным. Вследствие начавшегося процесса феодальной раздробленности оно распалось на ряд независимых княжеств.

К 1940 г. взгляды Грекова возобладали в отечественной науке. Более того, наметилась четкая тенденция на удревление процессов становления классового общества у восточных славян. На первый взгляд логически стройная концепция Грекова страдала схематичностью, статичностью и несоответствием многих концептуальных положений фактам. Грекову и его сторонникам не удалось доказать фактическими данными наличие вотчинного землевладения в IX-X вв. и, тем более в предшествующий период. Это подрывало устои главной идеи Грекова о феодальном, классовом характере древнерусского общества, что разрушало представление о Киевской Руси как раннефеодальной монархии (не было крупного землевладения, то не могло быть классов и государства).

Поэтому с конца 1940-х гг. ряд историков начали поиски новых путей феодализации и классообразования в древнерусском обществе. Итогом их стало становление концепции «государственного феодализма», окончательно оформившейся в 1950-е гг. в трудах Л.В.Черепнина. В отличие от Грекова, рассматривавшего становление феодальных отношений по линии формирования вотчинного землевладения и эксплуатации в его рамках обезземеленных крестьян, Черепнин и его сторонники вели речь о формировании верховной собственности на землю (персонифицированной в князе, государстве) и эксплуатации лично свободного крестьянства посредством дани-ренты. Иными словами, вся земля в Древней Руси являлась коллективной собственностью господствующего класса, осуществлявшего коллективную эксплуатацию крестьянства. Одновременно эти феодалы могли являться и крупными землевладельцами-вотчинниками.

Концепция «государственного феодализма» была призвана спасти основную идею Грекова о феодальном характере древнерусского общества. Однако она принципиально отличалась от его концепции. Если для Грекова феодальное государство является результатом развития феодальных отношений, то для Черепнина княжеская власть сама по себе выражает феодальные отношения. Общее в концепциях – убеждение в наличии в Киевской Руси феодального строя. В основе этого убеждения лежал постулат о государстве как атрибуте классового общества – орудии угнетения трудящихся масс господствующим классом.

Греков признавал, что предшественницей этой вотчины была свободна община и что земледельческое население (по его терминологии - «смерды») как зависимых крестьян (в вотчине), так и свободных. В этих условиях история складывания феодального строя есть история перехода общинных земель и их населения в состав феодальных вотчин, т.е. процесс постепенного вытеснения феодальной вотчиной свободной общины, сопровождающейся превращением свободных «смердов» в «смердов» зависимых. Греков не отрицал такой ход развития феодальных отношений, однако главное внимание уделял изучению именно феодальной вотчины.

Можно сразу сказать, что в условиях огромной страны с редким населением, слабым развитием коммуникаций, с невысокой производительностью труда, процесс развития новых феодальных отношений, т. е. процесс вытеснения вотчиной общины, будет занимать достаточно длительное время. Можно ли назвать феодальным государство, основная масса населения которого состоит из свободных общинников, и феодальная вотчина только-только начинает появляться? В чьих руках будет политическая власть в таком государстве? Эти вопросы Греков не ставил и не искал на них ответа.

В рамках концепции Черепнина такой вопрос не возникал, т.к. феодальное государство выступало как данность. Простота и легкость объяснения генезиса русского феодализма сделали концепцию Черепнина преобладающей в 60-70-е гг. Однако в концепции отсутствовало объяснение, каким образом все население огромной страны стало вдруг феодально-зависимым и все общины потеряли свои земли. Рассмотрение дани в качестве феодальной ренты неубедительно. Налицо отождествление процесса формирования государственной территории со становлением феодальной верховной собственности, появление налоговых сборов с феодальной рентой.

Ученик Грекова И.И. Смирнов пошел по пути изучения самого процесса перехода свободных крестьян в зависимое состояние. Он исходил из тезиса о достаточно длительном периоде существования свободной общины и наблюдал признаки ее и в XIV-XV вв. в Северо-Восточной Руси. Это наблюдение, наряду с наблюдениями других исследователей на рубеже 1960-70-х гг. поколебали догматическую схему о безусловном господстве феодальных отношений на Руси, начиная с X-XI вв., на базисном социально-экономическом уровне уже не была абсолютно безупречной. Наличие огромных массивов черных волостей и свободного крестьянства в XIV- XV вв. ставило под серьезное сомнение само существования феодального строя в Древней Руси. Представление о феодальном строе в Киевской Руси настолько усложнялось, расширялось и фактически обесценивалось. Этот строй терял свою специфику, свои наиболее характерные черты. Потребность принципиально нового подхода становилась все более настоятельной. И.Я. Фроянов поставил задачу пересмотра прежних положений.

Все больше и больше исследователей начинали тяготиться излишней детерминированностью и жескостью пятичленной формационной концепции. С конца 1960-х гг. активизируются попытки выделить межформационные периоды и поиск новых формаций. В рамках этих процессов возобновляется прерванная на рубеже 1920-30- гг. дискуссия об азиатском способе производства, а А.И. Неусыхин, на новом уровне осмысления, вновь поднимает вопрос о существовании особого «дофеодального» периода и т.д.

Происходят постепенные сдвиги и в изучении проблем перехода от феодальной формации к капиталистической. Ряд авторов выступили против попытки подтягивать процессы, протекавшие в России, к аналогичным процессам в странах Европы. Формирование капиталистического уклада они относили не ранее, чем к 60-м гг. XVШ в. Это был выпад против господствовавшей точки зрения, основывающейся на ленинской периодизации, о генезисе капитализма с XVII в.

Наконец, в 60-е гг. оформляется так называемое «новое направление» в советской историографии (П.В.Волобуев и др.). Они переносят акцент с изучения зрелых форм капитализма в России начала ХХ в. на анализ «взаимодействия» и «сращивания» передовых форм капитализма с остатками докапиталистических укладов.

Несмотря на наметившиеся изменения и в изучении Древней Руси, древнерусское общество безоговорочно признавалось феодальным. Подтягивание отечественного феодализма к западноевропейскому иногда доходило до абсурда. Например, Русская Правда, стоящая в типологическом ряду т.н. «варварских правд», представляющих кодификацию норм обычного права, рассматривалась в качестве кодекса феодального права.

Одним из главных возмутителей спокойствия в середине 1960-х гг. стал А.А.Зимин, вновь поднявший вопрос о значительной роли рабства в процессах социогенеза на Руси. Кардинальный же отход от прежних представлений о Древней Руси начался с трудов Фроянова, положивших начало новому этапу историографии средневековой Руси.

Первым делом Фроянов обратился к изучению социально-экономической структуры древнерусского общества и, прежде всего, к анализу природы зависимого населения. Уже первые статьи и кандидатская диссертация показали, что феодальные элементы не играли ведущей роли в системе социальных связей, а в системе эксплуатации преобладали рабские и производные от них формы.

В докторской диссертации «Киевская Русь. Главные черты социально-экономического строя» помимо зависимого населения ученый рассмотрел такие базовые для характеристики социально-экономического строя вопросы, как семья и община, возникновение городов, формы землевладения и их природа. По его мнению, на Руси в XI-XII вв. были и малые индивидуальные, и большие семьи, выделившиеся вследствие патриархальных родов. Последние преобладали. Древнерусская община-вервь занимала промежуточное положение между семейной общиной и территориальной.

Крупное землевладение возникло значительно поздно: княжеское – не ранее Х, а боярское и церковное – не ранее XI в., посредством заимки пустых (свободных) неосвоенных земель и купли. Княжеские и боярские вотчины развивались с уклоном в скотоводство и промыслы, имели первоначально рабовладельческий характер. Только с середины XI в феодальные элементы проникают постепенно в вотчину, но и после этого рабов и полусвободных в ней было больше, чем феодально-зависимых. Основу благосостояния знати составляли неземельные доходы. Вотчины были немногочисленны, являясь островками в море свободного землевладения.

Что касается наличия феодальных отношений, то Фроянов встал на позицию Грекова, связав генезис феодализма с возникновением и ростом крупного землевладения, покоящего на частном праве. Отсюда вытекало, что уровень феодализации напрямую определяется степенью развития феодальной вотчины в ее точном, классическом смысле. Но если вотчина была немногочисленной и не являлась феодальной по сути, а основу «социально-экономической жизни древнерусского общества» составляло «землевладение свободных крестьян-общинников», то такое общество вряд ли можно назвать феодальным.

Фроянов охарактеризовал древнерусское общество как «сложный социальный организм, сочетающий разные типы производственных отношений». Со времени антов, в недрах первобытного общества зародился рабовладельческий уклад, который в связи с развитием крупного землевладения во второй половине X-XI вв. вступает в новую стадию. Примерно со второй половины XI в. развивается феодальный уклад, вследствие чего вотчина становится одновременно и рабовладельческой и феодальной. Но в целом феодальный уклад уступал рабовладельческому. Однако подавляющая масса землевладельческого населения Киевской Руси оставалась свободной. Рабовладельческий и феодальный уклад решительно проигрывали по сравнению с общинным укладом.

Эти выводы носили фундаментальный характер. Концепция феодализма Киевской Руси была фальсифицирована. Не феодальная вотчина, а свободная крестьянская община становится основной ячейкой, несущей конструкцией древнерусского общества.

Напряженная работа ученого по углублению и дальнейшей разработке своей концепции, направленная на решительный пересмотр традиционных для советской историографии представлений о социально-политическом строе древнерусского общества, увенчалась выходом в 1980 г. в свет его новой монографии «Киевская Русь. Очерки социально-политической истории». В ней дан глубокий анализ основных политических институтов Древней Руси, таких как князь, дружина, вече, народное ополчение и др.

Анализ источников привел И.Я. Фроянова к кардинально новым выводам, идущим вразрез с устоявшимися в науке взглядами. Институты княжеской власти и дружина оказались лишенными феодального содержания, определилась главенствующая роль народных собраний в политической жизни русских земель, основная масса свободного люда предстала активным участником исторического процесса.

Особое внимание привлекает разработка ученым проблемы веча и свободного населения, народа. Он показал три основные черты вечевой организации:

ее генетическую связь с архаическими племенными собраниями;

всеобщий характер веча, в котором участвовали все полноправные люди – от князя до рядовых общинников;

Всеобщее распространение вечевых собраний как верховного органа власти древнерусского общества.

Народный (демократический) характер вечевых собраний, решающая роль свободных общинников на этих собраниях определялись реальным местом свободного общинника в социальной структуре Киевской Руси. Народные ополчения являлись становым хребтом военной организации, вооруженный общинник – плохой объект для эксплуатации.

Фроянов рассмотрел социально-политическую роль древнерусского города. М.Н.Тихомиров связывал процесс градообразования с процессами феодализации общества. Фроянов еще в начале 1970-х гг. обосновал появление городов на позднем этапе родового строя, на основе племенных центров. Развивая эту мысль он приходит к выводу о том, что древнерусские земли XI - начала XIII являлись не монархическими княжествами, а городами-государствами, типологически сопоставимыми с городами-государствами древности. Причем эти государства не были классовыми по природе. Термин «княжество» Русь не знала. Главный город не мыслился без «области», «волости», т е. без пригородов и сел. Город и волость составляли единое территориальное целое. Отсюда понятны названия «Киевская волость», «смоленская волость» и т.п. Волость это союз общин во главе с торгово-ремесленной общиной главного города. Взаимоотношение городов и пригородов в рамках системы города-государства не оставались неизменными. Между старшими городами и пригородами нередко возникали конфликты. Более того, заметно стремление пригородов к обособлению. Часто это приводило к разложению прежних волостей – государств на новые более мелкие. К такому обособлению, преследующему цель формирования самостоятельных городов-государств, толкала сама социально-политическая организация древнерусского общества с присущей ей непосредственной демократией.

В результате исследователь выступил против господствовавшего в историографии тезиса о феодальной раздробленности на Руси XII-XIII вв. По его мнению, главной причиной раздробленности стало образование городов-государств. В 882 г. сложился суперсоюз в Киеве (начало лоскутной империи Рюриковичей). В XI в. суперсоюз сохранился, но происходит рост городов-государств, которые повели в начале борьбу с Киевом. На съезде в Любече (1097) зафиксировали распад суперсоюза на города-государства.

Официальная наука ответила массированной атакой: публикациями, использованием административных рычагов и т.п. Многие выступления иначе чем политическими доносами назвать трудно. И.Я. Фроянова обвиняли в отходе от марксистско-ленинских взглядов, в приверженности методологическим принципам буржуазной историографии, «непатриотичности» его концепции и т.п.

Оппоненты Фроянова в споре о характере общественного и государственного строя Древней Руси выдвигали еще один аргумент, доказывая несостоятельность его выводов о доклассовом характере древнерусского общества. Они считали, что принятие христианства Русью свидетельствует о ее феодальном характере. Христианство считалось религией феодального общества, а крещение – следствие процесса феодализации. Фроянов ответил на критику разделом «Начало христианства на Руси» в коллективной монографии 1988г. В данной работе он показывает, что принятие христианства не было прямо связано с определенным уровнем развития феодализма в Древней Руси, что процессы феодализации и христианизации нельзя сводить к единой детерминированной модели, что представление о христианстве как религии феодального общества не совсем верно. Христианство возникает задолго до становления феодальных отношений и гибко приспосабливался к господствующей системе социальных связей. Поэтому нет никаких оснований рассматривать церковь как ускоритель феодализации Древней Руси, а христианство – как классовую идеологию, освящавшую феодальное угнетение. На Руси церковь встретилась с доклассовым обществом, к которому ей пришлось приспосабливаться. Ученый показал жизнеспособность язычества в Древней Руси, наличие в X-XII вв. «двоеверия» (оязыченного христианства), с одной стороны и чистого язычества – с другой. Только после окончательного утверждения христианства к ХV столетию, язычество как самостоятельное вероисповедание отошло в прошлое. Но мировоззрение древнерусского общества в большей степени определяло язычество, чем христианство.

В наиболее методологически законченном и несколько откорректированном виде концепция древнерусского политогенеза представлена Фрояновым в начале 90-х гг. Образование государственности изображается как длительный, «с VI по ХI или ХIII вв.», последовательный процесс становления основных его элементов (признаков): 1 размещение населения по территориальному принципу, а не на основе кровных уз…; 2 наличие публичной власти, отделенной от основной массы народа; 3. взимание налогов для содержания публичной власти. В племенную эпоху, на стадии суперсоюзов племен появляются два элемента государственности – публичная власть и налогообложение в виде даней. С распадом родоплеменного строя публичная власть «сбрасывает с себя племенную оболочку, покрываясь общинной. Добавляется последний элемент государственности – размещение население на территориальной основе. Поэтому складывание государства на Руси в главнейших чертах и в форме города-государства завершилось к XI-XII вв.

Города-государства вызревают на базе племенных союзов, по мере трансформации кровнородственных структур в территориально-общинные. Древнерусская государственность сложилась в условиях доклассовых общественных связей, а классовым содержанием наполнялось по мере созревания классов, которые оформились не ранее XIV-XV вв.

Очерк «О возникновении монархии в России» позволит понять его взгляды на дальнейшие судьбы российской государственности. По мнению Фроянова, начало новой эпохе в истории Руси положило монголо-татарское нашествие. Древнерусская цивилизация погибла под ударами Батыя и его продолжателей. По масштабам тех времен это была катастрофа всемирного значения. Условия ига поставили княжескую власть в иные отношения к народу, чем прежде. До прихода татар Рюриковичи занимали княжеские столы, как правило, по приглашению городского веча, рядясь на нем об условиях своего княжения, то теперь они занимали престол по ханскому ярлыку. Высшим источником власти на Руси становится ханская воля, а вече теряет право распоряжаться княжеским столом. Это сделало князя самостоятельным по отношению к вечу, создав благоприятные условия для реализации его монархических потенций. Князь вступает в борьбу с вечем и побеждает его.

Дмитрий Донской поставил последнюю точку в эволюции княжеской власти от общинной к монархической, обозначив крупную веху в монархическом развитии России. Однако до самодержавия еще предстояло пройти путь длиной не менее чем в столетие. Но пока княжеская власть была «в немалой мере повязана высшим московским боярством», и только в конце XV в принимает самодержавный характер со всей полнотой политической власти в стране. В условиях того времени, такая власть могла быть только деспотической – неограниченной властью монарха.

Фроянов сформулировал свое видение сущности русской государственности. На протяжении многих столетий Россия держалась на трех фундаментальных основах: общине, или мире, самодержавии, или монархии, и православии, или восточной редакции христианства.

В очерке «О возникновении русского абсолютизма» рассматривает вопрос о сословном представительстве. По его мнению, специфические особенности земских соборов и местных сословно-представительных учреждений в России свидетельствуют о неправомерности суждений насчет русской сословно-представительной монархией с сословно-представительными учреждениями. Сословия в России имели другую природу, другое происхождение и играли другую роль, чем в Западной Европе. Модель сословно-представительной монархии, выработанная на западноевропейском материале, для русской действительности не подходит. Фроянов соглашается с Ключевским в том, что народное представительство возникло у нас не для ограничения власти, а чтобы укрепить власть. Земский собор не конкурент и контрагент государя, а орудие его и помощник. В этом одна из принципиально важных характерных черт русской государственности. Русская самодержавная монархия была самодержавной в полном смысле слова. Она не ассоциировала себя с «правовым государством», а непосредственно отождествляла интересы государства с интересами государя, единство и неразложимость личности государя и его государства в полном соответствии с нравственном законом православия. «Договорная» монархия для русского человека нонсенс.

Из этого вытекает еще одна характерная черта русской государственности – патернализм. Это забота не столько об «общем благе», сколько о благе каждого: каждый может обращаться к государю, минуя закон, минуя все инстанции. И может иметь надежду, что будет услышан и защищен. Такое отношение не вытекает из писанного закона, и в сущности, противоречит ему. Закон условен, власть государя – над законом, не укладывается в рамки закона и потому безусловна. Государь облечен властью необъятной.

Государь не подчиняется законам человеческим, но он должен быть (не может не быть) справедлив и милостив. Он не должен и (не может!) преступать высшего, надчеловеческого закона – Закона Божьего, воплощенного в православии, вся власть его основана на Законе. Именно так мыслит свое государство и своего государя православный русский человек. И эта власть монарха, покоится, прежде всего, на сакрально-нравственных началах, была гораздо ближе к народу, чем власть «всенародно избранных» правителей.

Один из очерков ученого посвящен Ивану III. В его правление завершается формирование монархии в России. Первый государь всея Руси понимал огромную важность идущих из старины традиций общинного самоуправления, и потому закон содействовал укреплению земских начал. Собранная государем сильная центральная власть, опирающаяся на самодеятельностные местные союзы, составляет своеобразие русской истории. Ослабление того или другого всегда было чревато неустройством и потрясениями, конечным распадом страны. Сочетание сильной центральной власти и местного самоуправления может обеспечить жизнеспособность огромной многоэтнической страны. Земско-самодержавный строй, сложившийся при Иване III пришел на смену княжеско-вечевому строю. Фроянов создал целостную концепцию русской государственности, построив ее не только на социально-экономическом и социально-политическом, но и на нравственном фундаменте.

С петровских времён начинается расшатывание устоев государственности. Если до этого общество состояло из групп, связанных с государством служилыми отношениями, то с Петра происходит расхождение между народом и верхушкой общества. Затем дворяне были освобождены Петром III от службы, а для крестьян реформу не провели. Народ ответил пугачёвщиной.

«Октябрь семнадцатого года. Глядя из настоящего». Этот труд пишет после распада СССР. Автор пишет о противоречивости событий 1917 г. Они несут на себе печать созидания и разрушения, национальной славы и позора. В этих событиях, подчеркивает Фроянов, также четко просматривается игра закулисных мировых сил, смертельно враждебных России, русскому народу, преданному православной вере. Опираясь почти на трехсотлетний исторический опыт, приходит к выводу Фроянов, смело можно утверждать, что нестабильное внутреннее положение России всегда было чрезвычайно выгодным и полезным для Запада, позволяя ему выкачивать из нашей страны огромные богатства.

Он приводит впечатляющие факты колоссальной утечки капиталов из России, начиная от петровских реформ до горбачевской перестройки. И сейчас по Фроянову мы являемся свидетелями нового грабежа России Западом, постыдно осуществляемого при помощи «демократических» реформ и насильственного насаждения капиталистических отношений. В связи с этим большое внимание уделяет проблеме так называемых «немецких денег», которые якобы получали большевики на подготовку и проведение революции. Фроянов показал, что не только большевики, но и представители других партий получали деньги из германского кошелька и не следует демонизировать поведение тех, кто брал. Такова политика.

Крупным представителем мировой закулисы был немецкий социал-демократ Израиль Лазаревич Гельфанд (партийная кличка «Парвус»), который в 1915 г., вступив в контакты с немцами, предложил план по свержению самодержавия в России и её расчленению на мелкие государства. Германия принимает предложение Парвуса, не разгадав его истинных планов, стремившегося еще заодно уничтожить монархическую Германию. Фроянов считал, что помимо немецкого финансирования революции осуществлялось и финансирование по линии самого Парвуса и тех, кто за ним стоял (еврейский синдикат банкиров).

Фроянов не склонен преувеличивать внешний фактор в инициировании революции. Было бы примитивно ставить события 1917 г. в зависимость от происков мировой закулисы, или от действий кучки революционеров во главе с Лениным. И внешние силы и большевики лишь умело воспользовались ситуацией, имевшей глубокие исторические корни.

С петровских времен обозначилась пропасть между дворянским сословием и трудовой массой населения, прежде всего крестьянством. Поляризация интересов помещиков и крестьян – основная ось, вокруг которой на протяжении веков вращались противоречия российской действительности, разрешившиеся, в конечном счете, крушением царской России.

Революцию 1905 – 1907 гг. Фроянов считает не обезличенной буржуазно-демократической революцией, а русской аграрно-демократической революцией. Она русская, т.к. основным пафосом было отрицание буржуазной частной собственности на землю, проистекающее из миропонимания русских крестьян. Аграрно-демократическая т.к. ее главной движущей силой являлось обездоленное крестьянство, опирающееся в своей борьбе за новое устройство жизни на старые общинные, демократические по своей сути, устои. Фроянов убежден, что капиталистические отношения в деревне отвергались нашими крестьянами. Отсюда его сдержанное в целом отношение к аграрной реформе Столыпина. Эта реформа обострила до крайнего предела противоречия в русской деревне и подготовила Октябрьскую революцию. Главная причина неудач реформатора Столыпина в том, что он замахнулся на вековые устои крестьянского быта, он хотел переделать народ.

Первая мировая война и связанные с ней бедствия, по Фроянову, лишь запалила горючий материал накопленный в народе за двухсотлетнюю историю.

Февральские события же считал, скорее, политическим переворотом, а не социальной революцией, т. к. к власти пришли силы, заинтересованные в капиталистическом развитии страны и учреждения в ней парламентской демократии западного типа. Октябрь считал коренным переворотом в обществе, совершённым крестьянами, которые защищали завоевания революции в годы Гражданской войны. Это вторая рабоче-крестьянская революция, которая отвергла капиталистический путь развития страны.

Ленин и большевики с их ориентацией на мировую революцию, хотя и рассматривали Россию как своеобразный локомотив ее, в тоже время были кровно заинтересованы в сохранении, хотя бы под другим названием, веками сложившегося мощного государства. Они помешали антирусским мировым силам реализовать раздробление России и ликвидации ее как великой державы.

Победа Сталина и его сторонников в партийной борьбе сопровождалась коренными социально-экономическими преобразованиями в стране и улучшением жизни народа.

Несмотря на очевидные сейчас мерзости режима: раскулачивание, насильственная коллективизация, голод, репрессии и др., твердо взятый Сталиным курс на строительство социализма в одной стране и восстановление им накануне войны одной из коренных русских идей – идеи державности, в конечном счете, в плане историческом, - было большим благом для России, считает ученый. Было создано мощное государство, достигнут невиданный рост образовательного, культурного и материального уровня советских людей.

Что касается заявлений руководителей КПСС о построении социализма в нашей стране, то относится к ним следует критически. Речь может идти только о подступах к нему. Переход к следующему этапу социалистического строительства, с децентрализацией экономики и власти, соединением производителя со средствами производства через формирование собственников, в лице осуществляющих обмен взаимными услугами трудовых организаций и коллективов (а это и есть социализм, по Фроянову) был бы преждевременен и даже гибельным в случае войны. Сталин поэтому не пошел дальше создания социально ориентированного государственного капитализма, превратив его в мощную цитадель независимости и суверенитета СССР.

Переход к непосредственному осуществлению социалистичесих принципов должны были осуществить преемники Сталина. Условия для этого были – созданный в рекордно короткий срок ракетно-ядерный щит – ликвидировал угрозу вмешательства во внутренние дела. Однако у партийного, советского руководства не хватило ни интеллекта, ни воли, может быть и желания, чтобы продолжить социалистическое строительство. После смерти Сталина руководящая верхушка передралась в борьбе за власть. Это была самая настоящая трагедия для страны, т. к. к этому времени созданная большевиками система социально-орентированного государственного капитализма с командными высотами в экономике и тоталитарной властью в общественной жизни фактически исчерпала свой ресурс. В результате уже с начала 1960-х гг. начинаются процессы загнивания и деградации советской системы.

В период «застоя» искусственно сохранялись, отжившие свой век отношения собственности. Советское общество все больше и больше превращалось в механическое соединение различных социальных групп со своими собственными интересами и начисто лишенных какой-либо руководящей идеи. На этом фоне явственно обозначились процессы денационализации цементирующей силы советского общества – русского этноса.

Перестройка явилась подготовительной ступенью для последующих манипуляций внешних сил с Россией. Исследованию горбачевской перестройки и первым шагам гайдаровских реформ посвящен труд «Погружение в бездну». Россия на исходе ХХ века . Переход к социализму – это соединение собственности и власти с народными массами. Контроль народа над властью, подчиненность власти народу – такое устройство государства, если оно еще защищено военной мощью – непобедимо. Но создать такое государство не удалось. Виноваты не только общая деградация и перерождение властной верхушки в СССР, но и еще невиданное давление на нашу страну со стороны Запада: навязанная нам непосильная для советской экономики гонка вооружений и широкое внедрение среди правящего слоя государства и советской, прежде всего творческой интеллигенции, идей так называемых общечеловеческих (западных) ценностей.

С начала 80-х гг. ХХ в. открывается новый, наиболее драматический период натиска Запада на Россию. Желание Запада «прибрать к рукам» Советскую страну, считает Фроянов, имело экономическую и военно-политическую причины. С точки зрения экономической, подчинение России западному влиянию сулило мировой промышленно-финансовой элите богатейший источник сырьевых ресурсов и дешевой рабочей силы. С точки зрения военно-политической ставилась задача устранения с мировой арены СССР, как великой державы с последующим его расчленением на части и превращением русского народа в безликую и безвольную этническую массу. Впрочем преувеличивать значение происков мировой закулисы как и внутренних недругов социалистического строя в крахе Советского государства, пор мнению Фроянова, не стоит. СССР накануне перестройки представлял собой вполне жизнеспособный организм, способный эффективно противостоять внешним и внутренним угрозам. Случившееся, не историческая предопределенность, а результат преступного умысла вполне конкретных людей, стоявших во главе государства и сознательно взявших курс на его разрушение. СССР обладал еще запасом прочности и мог бы простоять какое-то время, не начнись губительная «перестройка» искусно спущенная Западом.

Огромное значение Фроянов придает предательству Горбачевым своего государства и партии, поддержанное в решающую минуту всей правящей верхушкой нашей страны. Говоря о гибели СССР в 1991 г. необходимо иметь в виду не столько мнимые или явные системные пороки нашего экономического, общественного, политического, государственного строя, сколько спланированные действия разрушительных внутренних и внешних сил. Речь идет о так называемой «пятой колоне» («агенты влияния»), сформировавшейся в нашей стране к началу перестройки. Олицетворением ее и стал Генеральный секретарь ЦК КПСС и его команда во властных эшелонах нашей страны (Яковлев А.Н., Шеварнадзе Э.А. и др.). Горбачева поддержала и партийно-советская номенклатура, не блиставшая интеллектуальными способностями, но вышколенная по части дисциплины. Ее повели в перестройку как послушное стадо высшие руководители СССР. Затем ее поставили перед дилеммой «быть ничем» или «стать всем». И надо отдать должное идеологической «гибкости» и социальной приспособляемости части партийной номенклатуры, быстро освоившей различные банки, холдинги, акционерные общества, коммерческие предприятия и т.д.

Велика, по Фроянову, в развале СССР и роль национал-сепаратистов разных мастей, всячески поощряемых кремлевским руководством. Однако в целом, без реальной поддержки Запада и заманчивых обещаний с его стороны никакие «самостийники» никогда не решились бы выйти из Союза. В результате внешний фактор стал определяющим в распаде СССР. Западу удалось создать механизм разрушения нашей страны и запустить его с помощью им же сформированной «пятой колонны» - «агентов влияния».

Горбачевскую перестройку делит на два периода: 1) 1985-88 гг.- подготовительный этап, связанный с разрушением экономики и подрывом социальной структуры советского общества. 2) после XIX партийной конференции – политический этап. Фроянов доказывает, что замысел буржуазной перестройки СССР возник не рубеже 1980-90-х гг., а гораздо раньше. Конечно же, даже в высшем руководстве страны далеко не все понимали, что происходит, и некоторые из них даже всерьез могли думать, что обновляют социализм. Однако «посвященные во главе с Горбачевым» уже с первых шагов перестройки целиком, по мнению Фроянова, отдавали себе отчет в том, что ее осуществление уже на начальном этапе означает развал и ползучую, едва заметную капитализацию страны. По мере того как разрушалась прежняя политическая система «смелел» в критике социализма Горбачев, постепенно сбрасывая с себя «идейный камуфляж». Главный «стратегический план» Горбачева состоял в изменении общественно-политического строя в СССР.

Антиалкогольная кампания Горбачева нанесла огромный вред обществу и государству, была задумана в целях подпитки теневого бизнеса и вообще криминальных элементов в стране. Тбилисские, Бакинские, и вильнюсские события, которые как и ожидалось теми, кто их спровоцировал окончательно дискредитировали КПСС и связанные с ней властные органы в союзных республиках. Политический же престиж демократической оппозиции, напротив резко возрос. Эти события оттолкнули население национальных республик от Москвы, дали новый импульс сепаратизму, приблизили развал СССР.

Подорвав экономику страны под видом хозяйственных реформ, обессилив КПСС, широко распахнув двери индивидуализму, ослабив государственную власть и сдав важнейшие позиции СССР на международной арене, Горбачев тем самым в 1990 г. подвел страну к последней черте, «после которой начался обвал падение в бездну».

Он показывает ошибочность распространенных представлений о событиях августа 1991 г. как о неком заговоре или путче консервативных сил внутри КПСС с целью поворота страны к прошлому. Так называемый «путч», в первую очередь, был нужен самим демократам как хороший повод для осуществления своих планов по разрушению СССР и капиталистической реставрации. События августа 1991 г. бесспорно спровоцированные, были использованы Горбачевым как удобный момент для ликвидации КПСС, развала КГБ, роспуска Съезда народных депутатов ССС и т.д. – это означало переход развала СССР в конечную стадию, завершившуюся в декабре 1991г. Антиконституционный переворот сентября-декабря 1991 г. выполнил цель развала СССР и замены общественного строя.

Члены ГКЧП, выступившие против подписания горбачевского союзного договора, в защиту Конституции СССР и против антигосударственного переворота. Они оказались пешками в грандиозной провокационной игре, тщательно подготовленной и проведенной закулисными силами во главе с США. В роли главного провокатора, подтолкнувшего путчистов к объявлению чрезвычайного положения, выступил сам Горбачев. Движимые благими намерениями они своей неудачей сняли последние преграды на пути развала СССР.

Итоги референдума 17 марта 1991 г. показали, что советский народ однозначно высказался за то, чтобы жить в СССР. Однако Горбачев пренебрег волей своего народа. Не менее категоричен Фроянов и в отношении «фигурантов Беловежского сговора 8 декабря 1991 г., который характеризуется им как «тягчайшее государственное преступление».

После развала СССР разграбление страны приняло уже открытый и беззастенчивый характер. Этому способствовало правительство Ельцина-Гайдара, осуществившее либерализацию цен. В целом же реформа Гайдара дала, по мнению Фроянова, три главных результата, ожидаемых ее разработчиками: обвальную девальвацию рубля, ликвидацию сбережений населения, ускорение разрушительных процессов в сфере экономики. Эти реформы проводились в соответствии с настоятельными рекомендациями западных политиков, финансистов.

Ученый считает, что «холодная война» не закончена т.к. со стороны Запада велась и ведется не против СССР и коммунистического режима, а против России и русского народа. Вопреки распространенному мнению перед нами не конфликт коммунистической и буржуазно-демократической идеологией, не борьба двух систем, а конфликт цивилизаций. Страна в настоящее время, утверждает Фроянов, находится на пути к своей верной гибели.

144 ПСРЛ. Т. II. Стб. II. Стб. 294.

145 Там же. Стб. 325.

146 Там же. Стб. 344.

147 Там же. Стб. 433–434.

148 НПЛ. С. 23.

149 Там же.

150 Там же.

151 Там же. С. 24.

152 Там же. С. 25.

153 Там же. С. 27.

154 ПВЛ. Ч. I. С. 114.

155 Там же.

156 Там же. С. 137.

157 ПСРЛ. Т. I. Стб. 457.

158 Там же. Т. II. Стб. 324.

159 Правда Русская (ПР). Т. I. С. 110.

160 ПВЛ. Ч. I. С. 86; ПСРЛ. Т. II. Стб. 276.

161 См.: Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. С. 206–207.

162 ПСРЛ. Т. II. Стб. 333.

163 Там же. Т. I. Стб. 495.

164 См.: Ефименко Т. К. К вопросу о русской «сотне» княжеского периода // ЖМНП. 1910. Июнь. С. 298–327; Рожков Н. А. Город и деревня в русской истории. Пг., 1919. С. 19–20; Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники. С. 164; Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. С. 236–241.

165 Арциховский А. В. Городские концы в Древней Руси // Исторические записки. 16 / Отв. ред. Б. Д. Греков. М., 145; Фадеев Л. А. Происхождение и роль системы городских концов в развитии древнейших русских городов // Русский город (историко-методологический сборник). Под ред. В. Л. Янина. М., 1976.

166 Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911. С. 46.

167 Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. С. 241.

168 Куза А. В. Русские раннесредневековые города // Тез. докл. советской делегации на III Международном конгрессе славянской археологии. М., 1975. С. 62.

169 ПВЛ. Ч. I. С. 54.

170 Там же. С. 83.

171 См.: Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 129, 134–135.

172 Толочко П. П. Киев и Киевская земля XII–XIII веков. С. 120.

173 Тихомиров М. Н. Древнерусские города. С. 306.

174 Никольский Н. К. Материалы для истории древнерусской духовной письменности. СПб., 1907. С. 63.

175 Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. С. 135–136.

176 См.: Лысенко П. Ф. Города Туровской земли. Минск, 1974. С. 30.

177 См. с. 205–206, 219–220 настоящей книги.

178 ПВЛ. Ч. I. С. 43.

179 Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. С. 54.

180 ПВЛ. Ч. I. С. 90; Успенский сборник XII–XIII вв. С. 46.

181 ПСРЛ. Т. I. Стб. 306–307; Т. II. Стб. 302–303.

182 Там же. Т. II. Стб. 320–321.

183 ПВЛ. Ч. I. С. 132.

184 ПСРЛ. Т. I. Стб. 304–305.

185 Там же. Стб. 326.

186 Там же. Стб. 345.

187 Там же. Т. II. Стб. 534, 535. См. также: Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. С. 54.

188 ПСРЛ. Т. I. Стб. 354.

189 Там же. Т. II. Стб. 534.

190 Там же. Стб. 320–321.

191 Пашуто В. Т. О некоторых путях изучения древнерусского города // Города феодальной России / Отв. ред. В. И. Шунков. М., 1966. С. 97. См., также: Юшков С. В. Очерки по истории феодализма в Киевской Руси. М.; Л., 1939. С. 46.

192 Толочко П. П. Киев и Киевская земля XII–XIII веков. С. 161.

193 Там же. С. 135.

194 См.: Фроянов И. Я. 1) Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории. Л., 1974; 2) Киевская Русь: Очерки социально-политической истории.

195 ПВЛ. Ч. I. С. 83.

196 Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. С. 57, 61.

197 ПСРЛ. Т. II. Стб. 323.

198 Там же. Стб. 284, 289.

199 Там же. Стб. 415–416.

200 Там же. Стб. 433.

201 См.: Толочко П. П. Киев и Киевская земля XII–XIII веков. С. 141, 146, 151.

202 ПСРЛ. Т. I. С. 427.

203 Грушевский М. С. История Киевской земли. С. 301.

204 Толочко П. П. Древний Киев. С. 208.

205 Там же.

206 ПСРЛ. Т. II. Стб. 476.

207 Понятно, что между Киевской и Новгородской республиками существовали и различия, обусловленные местными условиями. Так, благодаря соседству Киевской волости с землями Черных клобуков в днепровской столице сложилась своеобразная политическая ситуация, характеризуемая причастностью кочевников к внутренней жизни Киева. Черные клобуки вместе с «киянами» составляли единую военную организацию, выступали в качестве советников киевских князей, приглашали и избирали князей на киевский стол (см.: ПСРЛ. Т. II. Стб. 328, 400, 401, 421, 424, 427, 428, 436, 469, 470, 532, 533, 682).

208 ПСРЛ. Т. II. Стб. 478.

209 Там же.

210 Там же. Стб. 489.

211 См. с. 57–58 настоящей книги.

212 ПСРЛ. Т. II. Стб. 504.

213 Там же. Стб. 532.

214 Там же. Стб. 545.

215 Рыбаков Б. А. 1) Первые века русской истории. М, 1964. С. 190–191; 2) Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М., 1982. С. 493.

216 Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники… М., 1971. С. 141.

217 ПСРЛ. Т. II. Стб. 545.

218 Там же. Стб. 548.

219 Там же. Стб. 568.

220 Грушевский М. С. История Киевской земли. С. 234.

221 ПСРЛ. Т. II. Стб. 577.

222 Там же. Стб. 579.

223 Там же. Стб. 604.

224 Там же. Стб. 634.

225 Там же. Стб. 682.

226 Там же. Т. I. Стб. 417.

227 Там же. Стб. 418.

228 Там же. Стб. 419.

229 Там же. Стб. 429.

230 Рыбаков Б. А. 1) Первые века русской истории. С. 189–190; 2) Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. С. 492.

231 Рыбаков Б. А. 1) Первые века русской истории. С. 192; 2) Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. С. 494.

232 ПСРЛ. Т. II. Стб. 419.

233 Там же. Стб. 429.

234 Там же. Стб. 471.

235 Там же. Стб. 623–624.

236 Пресняков А. Е. Лекции по русской истории. Т. 1: Киевская Русь. С. 237–238.

1 Седов В. В. Восточные славяне в VI–XIII вв. М., 1982. С. 108, 133.

2 Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 47–50.

3 Зайцев А. К. Черниговское княжество // Древнерусские княжества / Отв. ред. Л. Г. Бескровный. М., 1975. С. 65.

4 ПВЛ. Ч. I. М.; Л., 1950. С. 83.

5 Голубовский П. В. История Северской земли до половины XIV столетия. Киев, 1882. С. 52–53. См. также: Сенаторский Н. Исторический очерк города Рыльска в политическом и церковно-административном отношении. Курск. 1907. С. 10–11.

6 Мавродин В. В. Очерки истории Левобережной Украины. Л., 1940. С. 120.

7 ПВЛ. Ч. I. С. 90; Успенский сборник XII–XIII вв. М., 1971. С. 43–44.

8 Сказание о святых Борисе и Глебе. СПб., 1860. Стб. 11–12.

9 Мавродин В. В. Очерки истории Левобережной Украины. С. 121.

11 Зайцев А. К. Черниговское княжество… С. 75.

12 См.: Мезенцев В. И. Древний Чернигов. Генезис и историческая топография города: Автореф. канд. дис. Киев, 1981. С. 14–15.